— Спасибо, Тамара Константиновна. Мне пора.

— Куда же вы? Почему заспешили?

— Через полчаса мне надо быть на комбинате.

— Ну, если надо… Да, в какой комнате вы жили?

— В самой махонькой.

— Там теперь моя спальня. Хотите посмотреть?

— В другой раз, если позволите.

Она тоже поднялась:

— Ну что ж, до свидания…

Ничего дурного я как будто не сделал. Но чувствовал себя скверно. Всю дорогу до «Березок» муторно было на душе. И в гостинице долго не мог успокоиться. Шагал по комнате, стоял у окна, смотрел в темный парк, слушал шорох листьев и пытал себя: почему мне тошно? почему вдруг нутро заболело?

Около двенадцати раздался телефонный звонок. Кому я понадобился так поздно? Поднял трубку. Женский голос, певучий, вкрадчивый, произнес:

— Добрый вечер. Это я, Тамара Константиновна. Вспомнила сейчас, что завтра, я выступаю в доменном. В пятнадцать часов. Буду петь — вся выложусь!

— Прекрасно. Желаю успеха.

— А вам не хочется послушать мое пение?

Я усмехнулся: удостоился персонального приглашения!

— Если к пятнадцати случайно окажетесь в доменном, загляните в красный уголок.

Я решил прекратить затеянную царицей игру. Ответил вежливо, но сухо:

— Тамара Константиновна, я давно ничего не делаю случайно. К сожалению, завтра я не буду в доменном. Желаю вам успеха. Доброй ночи.

И положил трубку…

Утром она подкатила к подъезду гостиницы на своем «жигуленке». Вот так сюрприз! Вышла из машины, огляделась. Красивая, строгая, злая, во всем красном. Постояла, подумала и решительно поднялась на крылечко. Неужели ко мне? Да!

— Извините за вторжение. Но другого выхода у меня не было.

— Доброе утро. Садитесь. Хотите кофе?

— Хочу поговорить! — Она стояла посреди комнаты и смотрела на меня. — Вы приезжали на Пионерскую не затем, чтобы посмотреть на свою бывшую халупу. Хотели застать меня врасплох. Уличить.

— Уличить? В чем?

— Не притворяйтесь. Эх, вы! Поверили бабьим сплетням…

— О чем вы, Тамара Константиновна? — Неожиданно для себя я взял ее за руку. — Я не знаю, что говорят о вас. И не хочу знать. А верю я только себе. Своим глазам, своим ушам.

Она вырвала свою руку из моей и убежала.

Я услышал, как ее «жигуленок» фыркнул переобогащенной смесью, сорвался с места и исчез за воротами.

Минут через десять, когда я вышел из гостиницы подышать свежим воздухом, во дворе появилась салатная «Волга» с черными шашечками. Такси подрулило ко мне. Егор Иванович! Лицо нахмуренное, в глазах тревога. Так озабочен, что забыл поздороваться.

— По дороге сюда, это самое, встретил царицу Тамару. Притормозили. Поговорили. Каждое ее слово в слезах вымочено. С чего бы это, а? Не ты, Саня, ненароком обидел ее?

— Сама себя она обидела.

— Ясный корень… Выходит, дошли-доползли и до тебя сплетни насчет ее, это самое, и Булатова.

— Булатова?.. Первый раз слышу. Имей в виду, Егор Иванович: сплетнями не интересуюсь.

Говорил я сердито, но мой друг воспринял мои слова так, будто я ему сообщил что-то необыкновенно радостное.