– Выходите и поговорим!

Он ответил не задумываясь, и его слова показались мне неискренними. – Вы что, спятили? Или считаете меня полным идио­том? Это вы должны выйти из своего укрытия. И немед­ленно!

Он не ответил. Больше всего я боялся, что Батис раз­вернется и уйдет. Зачем ему было настаивать? Я этого не понимал. Многие ирландские крестьяне готовы убить соседа из-за коровы. Но никто не стал бы играть со смер­тью ради волчицы. В моем распоряжении было имуще­ство, ценность которого я не мог определить.

Мне показалось, что ветки пошевелились.

– Выходите сейчас же, Кафф! – закричал я.

Я отодвинул заложницу от окна и увидел двойной ствол его ружья как раз там, где заметил какое-то движе­ние. Потом вспыхнул желтый огонь. Пули Батиса обла­дали страшной разрывной силой. Он промахнулся лишь на ладонь, и верхняя часть рамы разлетелась вдребезги. Одна щепка впилась мне в бровь. Рана была незначи­тельной, но пробудила во мне космическую ярость. Я бросил заложницу на пол, словно коврик, и придавил ее сапогом. Таким образом руки у меня освободились, и я теперь мог оросить кусты дождем свинца, держа винтов­ку на уровне груди и покрывая всю видимую террито­рию. Где бы ни находился Батис, таким образом я вы­нуждал его пригнуться. На мой новый окрик он ничего не ответил. Что он замышлял? Взять меня штурмом? Осаждающие всегда владеют инициативой. Мне не оставалось ничего другого, как бешено скакать от одного ок­на к другому, тяжело и шумно дыша. Если Батису удаст­ся подобраться к одной из стен, я буду в опасности. Через окно, которое выходило на заднюю сторону дома, мне было видно, как он шел по пляжу, чтобы напасть с тыла. Я выстрелил, но гряда берега уберегла его от пули.

– Я вас уничтожу! – закричал он, пригибаясь. – Кля­нусь святым Христофором, я вас убью!

Тактический расклад, однако, не соответствовал его словам: Батис оказался в западне. Пока он лежал, растянувшись на песке, я не мог его видеть. Но рано или позд­но ему придется подняться, чтобы уйти с берега по пра­вой или левой стороне, и в этот момент он превратится в идеальную мишень. А если он там задержится, тем ху­же для него: наверняка морские чудовища будут очень рады найти его лежащим на песке.

– Сдавайтесь! – приказал я. – А не то я убью вас обоих!

Батис принял решение намного раньше, чем я того ожидал, и бросился бежать в левую сторону, рискуя жизнью. Он двигался, пригибаясь, и кричал удивитель­но тонким женским голосом. Я успел выстрелить только два раза. Пули улетели в море, а он скрылся в лесу.

Обмен выстрелами закончился. Может быть, он вер­нулся на маяк? А может, Батис давал мне время на раз­мышление. Как бы то ни было, я не считал терпение его добродетелью. Закрепив на шее заложницы веревку и привязав другой ее конец к ножке кровати, я открыл дверь и вытолкнул странное существо наружу. Мне ка­залось, что Батису такое зрелище наверняка причинит боль и он допустит какую-нибудь оплошность. Пленни­ца постояла в нерешительности, потом побежала, ду­мая, что оказалась на свободе. Веревка натянулась, и напряжение отбросило ее назад. Безмозглое существо.

Прошло несколько минут. Никакого ответа. Я под­глядывал через окно: заложница, связанная и обессилен­ная, лежала на земле. Иногда она пыталась подпры­гнуть, как оставленная на привязи собака, которая хочет найти своего хозяина. После одной неудачной попытки она, немного отдохнув, предпринимала новую. Вдруг меткая пуля перебила веревку. Какой верный глаз! По­следующие события можно объяснить только результа­том охватившего нас безумия: вместо того чтобы стре­лять друг в друга, мы оба побежали наперегонки за заложницей – я из дома, а Батис из леса, но ему при­шлось покрыть большее расстояние.