– - Сестра, несчастная сестра! -- сказал он умоляющим голосом.-- Ты опять найдешь брата, который будет любить тебя еще нежнее и пламеннее, но ты должна пожертвовать для него недостойным любовником!

– - Пощади его! -- воскликнула рыдая бедная девушка и упала к ногам брата.

– - Пощадить! пощадить того, кто покрыл позором мое имя! Сносить двусмысленные улыбки товарищей и позволить при случае назвать себя бездельником… Не обнимай ног моих, я не могу пощадить его… Встань, сестра, я не пощажу его!

– - Ты погубишь тем и сестру свою… А вспомни… Ты говорил, что любишь меня больше жизни своей… Ты лгал, Фиорелло! ты был всегда дурной человек, Фиорелло! Бог не простит тебе моей погибели…

– - Да, я любил тебя… Я люблю тебя, сестра… И потому буду мстить за тебя… Вспомни, ты была девушка веселая, живая, красавица… Тысячи женихов сватались к тебе… сам я засматривался на тебя… Соседи смотрели на меня с завистью, любили меня по тебе… Вдруг замечаю: они перемигиваются, шепчутся, прячутся… Бывало, я ворочусь с лова, ты встречаешь меня на пороге, резвая, живая, счастливая. Глядя на тебя, и я молодел, шутя с тобою, и я забывал горе. Вдруг замечаю в тебе перемену, ты стала бледнеть, перестала улыбаться, часто я заставал тебя даже в слезах, которые ты торопливо отирала при моем появлении… и теперь… О сестра! кто же погубил тебя, ради всех святых, скажи мне, сестра!

– - Никогда, никогда!

– - Всё равно… Завтра же я найду его… Завтра же его не будет на свете, клянусь всеми святыми! -- он замолчал, гневно потряс головой и принялся точить кинжал.

– - Им будет зарезан твой любовник! -- сказал он с злобной улыбкой, кончив свою работу и показывая сестре кинжал…

– - Святая дева! помоги мне спасти его! -- прошептала она и упала на свою одинокую постель, где ждала ее мучительная бессонница.

III

Ночь чудная, душистая, очаровательная! Мужчина среднего роста, закутанный в плащ, неподвижно стоит под крайним балконом красивого дома Нуньеза до Варрадоса. Напрасно, вперив очи вверх, думает он встретить там милый образ. Никого нет, никто не разделяет его мучительного беспокойства, его жгучего нетерпения; никто не сочувствует пытке, которая терзает его душу; никто не слушает его тоскливой кантилены, которою он думает разбудить сердце красавицы и пробуждает только дремлющий воздух…

Если жизнь ослепит блеском счастья глаза,

Даст на счастье обет,

Да изменит… солжет… и наступит гроза,--

Есть терпенье для бед,

Есть для горя -- слеза!

Если тот, с кем делить ты все тайны привык,

Чью ты руку сжимал,

Вдруг обидит тебя иль предаст хоть на миг,--

Есть для мести -- кинжал,

Для проклятья -- язык.

И на всё и за всё оживляющий вновь

В чем-нибудь есть ответ…

Лишь ничем не зальешь страстью полную кровь…

Гамм ответных нет

Без любви на любовь!

Под балконом тебя сколько черных ночей

Я стерег от измен.

Сколько взоров кидал я к тебе из очей,

Сколько спел кантилен! --

Нет ответных речей!

Подожду… и уйду, как земле возвратят

Светлый день небеса…

Но уж завтра сюда не вернусь я назад…

Есть для горя -- слеза,

Для отчаянья -- яд!

Звуки льются, повторяются эхом и постепенно умирают, умирают, как надежда в сердце влюбленного.