Ром и трофейное испанское вино лились рекой. Маленькие лодки разрезали темные воды гавани, курсируя вокруг «Морского волка», и матросы криками подбадривали Серебряную Русалку, которая уже шла с отцом под аркой из сомкнутых буканьерских сабель к улыбающемуся жениху.

— Русалка! Серебряная Русалка! — доносилось с берега.

Потом на борту заиграли альтисты, и другие инструменты подхватили веселую мелодию.

Священнику пришлось кричать, чтобы его услышали, а человек, которого все приняли за отца невесты и который вел себя точно принц крови, вдруг рявкнул громовым голосом, эхом отозвавшимся у самых верхушек мачт, что именно он выдает эту женщину замуж.

— В Эссексе будет другая свадьба! — наклонившись к самому уху Каролины, крикнул жених. Та кивнула, ее глаза весело блеснули.

В этот момент священник провозгласил:

— Если здесь есть человек, которому известна причина, мешающая заключению этого брака, то пусть он говорит сейчас или навеки хранит молчание.

Неожиданно воцарилась тишина, поэтому голос великана Донкастера прозвучал особенно грозно.

— Но если он заговорит сейчас, то потом уж точно замолчит навеки, — рявкнул он, — потому что кэп немедленно перережет ему глотку!

Все громко захохотали. Когда священник объявил их мужем и женой, буканьеры пронесли новобрачных на своих плечах вокруг палубы.

Это была необычная церемония. Каролина не возражала. Ведь сегодня женился Келлз, их адмирал. Для суровых людей, размахивающих кружками и саблями, танцующих джигу и выкрикивающих имена новобрачных, желая им счастливого медового месяца, это был поистине знаменательный день.

Каролина посмотрела на жениха, который приветствовал собравшихся на берегу. Сегодня они прощались со своим непобедимым капитаном, но воспринимали потерю с мужеством настоящих воинов. Их приветственные крики, словно попутный ветер, понесут его в новую жизнь.

— Вы поплывете с нами в Англию? — любезно спросил Рэй у отца невесты.

Сэнди Рэндолф взглянул на молодоженов.

— Нет, я виргинец, — сознался он. — Однажды я уехал, поклявшись никогда не возвращаться. Но сердце заныло и позвало меня обратно. В Виргинии — мои корни.

«И моя мать, — подумала Каролина. — Пусть он не может жить с ней, но и забыть ее не в состоянии. Наверное, с ней происходит то же самое».

— Спасибо, что приехал спасти меня, — тихо сказала она.

— Хотя спасать не от чего, — вздохнул Сэнди и хлопнул Рэя по плечу. — Но если когда-нибудь я вам понадоблюсь, только позовите. И знайте, что двери Тауэр-Оукс для вас обоих всегда открыты.

Рэй крепко пожал ему руку.

— Твой отец — хороший человек, — пробормотал он, когда Сэнди ушел.

«Мама тоже так считает…»

— Да, хороший, я горжусь тем, что он назвал меня наконец своей дочерью.

«Но еще больше я горжусь тем, что ты назвал меня женой!» — сказали Рэю ее сияющие глаза.

— Ты бы хотела снова побывать в Тайдуотере, не так ли? — вдруг спросил он.

— Да, — вздохнула Каролина.

— Твое желание исполнится. Мистер Рэндолф, вернитесь!

Я доставлю вас в Виргинию!

Джентльмен, уже поставивший ногу на трап, поспешил обратно.

— Я рад, что вы приняли такое решение. Вы можете получить бумагу об амнистии прямо в Уильямсберге, а я прослежу, чтобы все было как надо.

«Ты чудесный отец, — сказали ее глаза. — Мне так не хватало тебя все эти годы!» Она вдруг подумала, чем бы доставить ему радость.

— Мама в отчаянии, что все дочери бегут от нее.