— Скажи, что это правда! — воскликнула Каролина. — Скажи, что ты не шутишь.

— Не шучу, это правда.

— Тогда в Эссекс, к новой жизни!

Подхватив Каролину на руки, Келлз увидел в ее сияющих глазах такую любовь, что едва не задохнулся.

— До прилива у нас есть немного времени. Немного… но достаточно.

Он понес смеющуюся девушку в спальню, которую приготовил для нее в те дни, когда считал ее навсегда потерянной.

Замирая от восторга, Каролина позволила раздеть себя и наконец вся отдалась наслаждению. В объятиях Келлза она снова услышала музыку… Это ее сердце запело древнюю песню, которая рождается с первым вздохом влюбленных. Постепенно мелодия, словно весенняя почка, набухла, распустилась, зазвучала громче, завибрировала на высокой ноте, опустилась до басов, застонала, вторя голосу Каролины… То была песнь любви, которую подхватил тропический ветер, залетевший к ним, чтобы охладить тела влюбленных, соединить их с этой ночью и друг с другом.

Время страданий прошло, настало время ласк и смеха, время нежности и пылких объятий. Порой казалось, что безудержная страсть утянет на дно, погубит их обоих, но потом их снова выносило на мягкие берега нежной ласки. Вечная мелодия, умиравшая вместе с ними, снова возрождалась и набирала силу, чтобы превратиться в один торжествующий хор.

Никогда прежде они не были так близки, никогда так не любили друг друга, как в эти изумительные минуты, когда восход разрисовывал небо Тортуги розовыми мазками.

Эпилог

— Капитан! — Решительный стук Хоукса оторвал влюбленных друг от друга. — Капитан, нужно торопиться, если вы не хотите пропустить прилив.

Келлз поднял голову, с трудом возвращаясь к реальности.

— Это не последний в жизни прилив! — крикнул он. — Отправимся завтра. У тебя будет время как следует попрощаться со своей девушкой.

В конце концов они встали и пошли в столовую. Завтрак был собран на скорую руку и состоял в основном из фруктов Каролина пожалела, что это их последняя трапеза в экзотическом дворике под шелестящими пальмами, и с грустью посмотрела на попугая, но Келлз ответил, что Полу не подходит холодный климат Эссекса. К тому же птицу очень любила Кэти, остававшаяся на Тортуге из-за Ларса. «Он, конечно, займет покои Келлза, — подумала Каролина. — Ведь они скоро поженятся. Кэти будет завтракать за этим столом. А дом останется открытым для всех англичан, которые поличным причинам решили навсегда остаться буканьерами».

Прошло несколько часов. Вернулся из города Хоукс. Он только что в последний раз повидался со своей рыжей йоркширской красавицей. Она очень нравилась угрюмому великану, но панически боялась океана и потому заявила, что никогда больше не доверится его волнам. Теперь бедняге Хоуксу предстояло возвращаться домой одному. Все эти годы он страшно тосковал по родине и не отдал бы счастья ступить на родную землю даже ради жгучих очей своей прелестницы.

— Капитан, — сказал Хоукс, входя во двор и нерешительно жуя нижнюю губу, — вы не забыли про американского джентльмена? Он ждет в кабинете.

— Черт побери, конечно, забыл! — воскликнул Келлз. — У меня все дела просто вылетели из головы, спасибо за напоминание, Хоукс. — Он встал и подал Каролине руку.

— К тебе кто-то приехал? — удивилась та, стараясь приноровиться к его размашистой походке.

— Вообще-то он приехал не ко мне, а к тебе. Притом еще вчера, и Хоукс устроил его в офицерских казармах. Я все думаю, как мне к нему обращаться?

— Но кто же он? — с возрастающим любопытством спросила Каролина.