|
Она удовлетворилась бы крохами, истаяла бы за них от благодарности. Ну почему это свыше моих сил? Во время болезни Иветты мне показалось однажды, что моей секретарше сейчас станет дурно - так ей тягостна была наша интимность. Иветта к тому же нарочно называла меня Люсьеном, требовала от меня разных мелких услуг, как она это всегда делает, по привычке вставая с постели нагишом и направляясь в ванную. Жену я застаю в одной комбинации перед туалетом: она неизменно надевает платье лишь после того, как я буду готов. - У нас всего четверть часа, - объявляет она. - Этого достаточно. - Ты работал? - Да. Хоть она и не занимается в прямом смысле слова делами моей конторы, она догадывается о существовании этого досье, которое я на ее глазах закрыл, когда она зашла ко мне в кабинет попрощаться. У нее острое чутье на все, что имеет отношение ко мне, и я воспринимаю это не без раздражения. Не люблю, когда меня видят насквозь, особенно когда, как это часто бывает, дело касается мелких слабостей, которые мы предпочитаем скрывать от самих себя. Я должен подняться наверх и все никак не решусь. У меня складывается впечатление, что после долгих поисков правды я все так же, как раньше, если не более, далек от нее. У посла будет много народу, и меня посадят справа от его молодой супруги, которая видит только мужа. Опровергает это мои теории - если тут возможны какие-либо теории - или нужно подождать лет десять-двадцать, чтобы знать наверняка? Вивиане, вероятно, уже не терпится, и я знаю, почему тяну время и колеблюсь. Я уже предвидел, что так оно и будет, еще когда устраивал Иветту на Орлеанской набережной. Это самый опасный этап, потому что теперь двигаться дальше можно, только решившись на определенный шаг. Мое стремление оттянуть встречу с Вивианой - это нечто вроде сигнала тревоги. Ну, пошел!.. Я и без того доставляю ей довольно огорчений, чтобы еще раздражать опозданием. Мне остается лишь спрятать досье и засунуть ключ за Полное собрание сочинений Сен-Симона. Глава 6 Среда, 27 ноября. Он-таки появился, выбрав для этого самый неподходящий день и час. В воскресенье вечером Иветта впервые после переселения на Орлеанскую набережную вышла на улицу. Предварительно я удостоверился, что вокруг никто не бродит. Она взяла меня под руку и все время, пока мы гуляли, висела на мне, как это водится у влюбленных, которым я часто завидовал. Несмотря на холод, скамейки сквера перед Нотр-Дам служили пристанищем парочкам, и это навело меня на мысль о моих клошарах из-под моста Мари. Я рассказал о них Иветте. - Некоторое время их было не видно, но сегодня утром они опять лежали вдвоем под одеялами. Ее удивило, что такой человек, как я, интересуется подобными типами, и по взгляду, брошенному на меня, я понял, что мои слова как бы несколько приблизили меня к ней. - Ты наблюдаешь за ними в бинокль? - О бинокле я не подумал. - А вот я воспользовалась бы им. - Погоди. Итак, нынче утром первой поднялась женщина и развела огонь между двумя камнями. Когда мужчина, в свой черед, выпростался из-под тряпья, я заметил, что он рыжий, - значит, другой. Этот покрупней, помоложе. - Может, прежнего посадили? - Не исключено. Мы пообедали в "Перигорской харчевне", где Иветта выбрала самые сложные блюда, а затем зашли в какое-то кино на бульваре Сен-Мишель. |
