— Что бы ты, Аркаш, написал на плакате или на листовке против бога?

— Против бога?

— Да.

— Длинно?

— Нет. Два-три слова.

— «Долой Христа!»

— Нет, что-нибудь сильнее, чтобы с рисунком.

— Знаешь, я завтра состряпаю, а? Страшно спать хочется.

— Надо сегодня. Сейчас же.

— Тогда «Христос — миф» или «Христос — свинья».

Мальчишка понял, что от брата ничего дельного не добиться — он почти спит. Юрка вздохнул.

— Согласен? — тихо спросил Аркадий, не открывая глаз.

— Да.

— Тогда спать?

— Спать.

Юрка выскользнул из-под одеяла, выключил лампу, натянул в темноте штаны и вышел в кухню. «Ну что ж, — подумал он, — изображу свою фигуру». Он зажег свет, достал пол-листа ватмана, тушь с кистью и задумался, как все это лучше совершить. Фигурой его была фига, гениальная комбинация из трех пальцев, громадная фига с надписью «Вот вам, на пасху!». Рисовал мальчишка плохо, а кукиш — вещь непростая, живая кисть живого человека, а не многогранник и не круг с выступами… Но задача решилась просто и блестяще. Юрка поставил табуретку прямо под лампочкой, спроектировал свою левую руку, собранную фигой, на лист ватмана, так что она занимала почти весь лист, и обвел тень карандашом. Дорисовать детали с натуры было уже делом не столь трудным, и часа через полтора готовый плакат подсыхал на остывающей печке. Кукиш общим очертанием напоминал голову старухи с толстым мясистым носом и с запавшим ртом, в платке, торчащем надо лбом. Юрка подумал, что если бы не этот торчащий платок и не запавший рот, то фига походила бы на Поршенникову. Вверху было написано «Вот вам», а внизу «на пасху!». Долго сох восклицательный знак, особенно точка. Когда наконец тушь потускнела, мальчишка свернул ватман рулончиком, спрятал его, прибрал за собой и, радостный, отправился спать.

Вскочил Юрка спозаранок, спросил тревожно Василису Андреевну, не приходил ли кто из «христосников», быстро оделся и, захватив с собой плакат, помчался к Валерке. Тот был уже на ногах.

— Где же твой «Христос воскрес»? — спросил вдруг Василий Егорович.

Юрка вопросительно глянул на друга, мол, как это понимать: в шутку или всерьез? Валерка улыбнулся.

— Он испытывает. Я все рассказал.

— У тебя, парень, что-то уверенности нет.

— Есть! — весело ответил Юрка. — Еще как есть. — Он хотел было развернуть перед Василием Егоровичем ватман, но в последний миг раздумал.

Когда вышли, Валерка спросил:

— Готово, значит?.. Ну-ка. Аркаша придумал?

— Сам. Ты сейчас упадешь! — Юрка сорвал газету и показал рисунок.

Валерка даже отшатнулся от кукиша, а потом схватился за шапку и расхохотался.

— Пойдет?

— Что ты! Замечательно! Как напечатано. Слушай, Юр, а как мы его пристроим?

— Потом решим. Пошли к Катьке.

За ночь подстыло, но по всему было видно, что зима отступает. Тысячи миниатюрных дзотов, миллионы бастионов вытаяли горячие лучи в снегу — солнце вооружало весну.