— Да ведь это я ее сделал! Я сам! Что вы?.. Я сделал, и я дарю ее Юрке. Вы почему?.. — Он чересчур поднажал на голосовые связки и закашлялся.

— Давай-давай ее, Валера, завернем и поставим в уголок, а пойдешь домой…

— Тогда я сейчас пойду домой. — На глаза мальчишки навернулись слезы. — Раз не хотите, то не надо…

— Да нет же. Ты пойми — такие штуки надо в музее выставлять, а не дарить всяким шалопаям.

— Если надо, я для музея еще сделаю, а эту — Юрке.

Вошел Аркадий, ахнул, увидев клетку, осмотрел ее, не раздеваясь, согласился, что это «изделие не для дома», но раз оно дарится от чистой души, то отчего бы и не принять. Валерка поддакнул. Юрка неуверенно поднял клетку до уровня глаза, отнес ее в горницу и поставил на диван.

— Я и птиц в нее не буду садить.

— Почему?

— Они всё тут загадят.

— Чистить будешь. А лучше опилок посыпать или золы. Мы курицам и то и другое подсыпаем.

— Мощнецкая!.. Я ведь тебе совсем не такую рисовал, хуже. И ведь без чертежей, да?

— На ходу придумывал.

— У тебя, брат, голова работает. Я тоже иногда придумываю толковые клетки, но с ними копаться долго. Ну, думаю, сейчас шестихлопку сделаю. Пока рейки заготавливаю — на четыреххлопку перейду, а как сколачивать — куда мне, думаю, такая махина, раз — и двуххлопка… Да, мощнецкая!

— Давай к весне скворечники сделаем такие. Я сегодня вычитал, как самому сделать приборчик для выжигания. Выжжем красиво — все скворцы наши будут. Я завтра начну приборчик. Он простой: вот такой брусочек с дырочкой, на конце прикрепить кусочек спирали, а от нее…

— Ну-с, за стол! — скомандовал Петр Иванович. — Люблю грозу в начале мая!

Юрка выскочил на кухню и торопливо проговорил:

— Нет, погодите.

— Что, еще кого-то ждете?

— Да.

— Кого?

— Это… — Юрка замешкался, как-то задвигал руками.

— Даму, — сказал Аркадий.

— Даму? — удивился Петр Иванович и тыльной стороной кисти провел по щеке, при этом послышалось шуршание. — Так надо же побриться, раз дама.

— Да какая дама — Катька Поршенникова! — возмутился Юрка, краснея, и в порыве самозащиты заявил: — Тогда садимся! Вовремя не пришла — не надо.

— Экий ты, братец, горячий, — посетовал Аркадий. — К скольким ты просил?

— К трем.

— Сейчас без пяти три. К тому же сам бог велел женщине чуть-чуть опаздывать. Так ведь, мам?

— Да я уж и не помню, что бог-то велел, но подождать конечно, надо. Пусть и картошечка еще попреет. Кто же это — одноклассница?

— Ну, — сердито ответил Юрка.

— Пойдемте-ка в подкидного дурака сыграем, — проговорил Петр Иванович. — Минут десять.

Десять минут прошло. Прошло пятнадцать. Юрка то и дело косился на будильник, злился, играл не вдумчиво, наконец посреди кона хлопнул картами о стол и поднялся.

— Хватит! Раз не захотела — не надо.

— Юрк, — проговорил Аркадий, — а вдруг не «не захотела», а мать не пускает? Вдруг ей очень хочется, а мать — нет! — и все?

— Не знаю, — сказал Юрка.

— А я уверен, что именно так. К кому-кому, а к тебе-то Поршенникова не сразу отпустит дочь.