По возвращении из храма, она произносит непонятные слова на неизвестном языке и упоминает твое имя и имя твоего товарища. Как ты думаешь,

сможешь ли ты успокоить ее и привести в себя?

— Королева!— ответил я, не смущаясь,— сведите меня к вашему ребенку, и я надеюсь возвратить ее к жизни и к разуму. Гнев богини тяготеет над

нею, но мне дана власть излечивать болезни.

Я требую только, чтобы никто не приходил нарушить мое пребывание у ней, — только при этом условии я могу достигнуть цели.

— Пусть будет по-твоему,—ответила королева и ввела меня в соседнюю комнату.

Берта стояла около своей кровати. Когда мы вошли, она обернулась, пристально посмотрела на меня, но, повидимому, не узнала.

— Дочь моя, — сказала ей королева,— вот Мали, один из святых служителей Кали. Он пришел облегчить твои страдания. Слушай его и верь

ему.— Сказав это, она вышла в зал,  но я заметил, что она оставила дверь незатворенною, чтобы наблюдать   за нами.

Собравшись с силами, я сказал ей тихо, чтобы не слышали в другой комнате:

— Берта, ты узнала меня ? Я — Мали послан твоим братом, чтобы спасти тебя. Но ни одного движения, ни одного жеста, который мог бы дать

понять наблюдающим за нами, что ты узнаешь меня. Только при этом условии есть надежда на спасение.

— Мали, я тотчас узнала тебя, но сомневалась в тебе. Теперь я верю, потому что видела тебя с братом, и исполню все, что ты велишь мне.

Я понимаю, что сделала ошибку, отдавшись в храме порыву радости ,  но это было свыше моих сил! В это время, как я чувствовала себя осужденной на смерть, я вдруг увидела свободу, жизнь— и не могла сдержать себя. Прости меня ,  теперь ты можешь засчитывать на мое мужество.

Во время разговора я заметил, что окно ее комнаты выходит на реку. Мы условились, что она сделает все возможное для того, чтобы

остаться одной вечером, а в полночь осветит свой балкон, чтобы мы знали, которое ее окно. Услышав троекратный крик павлина, она потушит

огонь и будет готова соединиться с нами. Я сейчас объясню вам весь план.

— Я проговорил целый час с твоей сестрой.

Когда королева вошла, я сказал:

— Предоставьте молодую девушку ее размышлениям. Один день спокойствия и уединения довершит ее выздоровление.

Я вышел из терема Берты тем же порядком,

как вошел, и торопился к вам — сообщить о моем свидании, но дворцовый офицер уже ждал меня с извещением, что король желает говорить со

мной. Я нашел у него верховного жреца магаджи.

— Ну, Мали,— сказал мне король, — удалось ли тебе сделать больше, чем моему врачу и священному верховному владыке?

— Не знаю, — ответил я. —Но побеседовав с принцессой час, я оставил ее спокойной и отныне покорной вашей воле.

— Королю,— сказал магаджи,— было бы очень неприятно задерживать вас здесь, и он сделал распоряжение, чтобы вы могли выйти после завтра,

отдохнув один день.

Я понял, что слова эти — приказание, данное, очевидно, из ревности к нам верховного жреца, который опасается нашего возрастающего влияния.

— Мы готовы отправиться, когда угодно будет королю,— ответил я и вышел.

— Из всего этого ясно, что нам нужно отправляться, но перед тем освободить твою сестру, Андре.

— Но как?— вскричал юноша.— В такой короткий срок!

—  Вот мой план, — ответил заклинатель. — Комнаты твоей сестры выходят, как я уже сказал, на реку. Несколько дней тому назад я поручил

Миане осмотреть реку около дворца. Я знаю, что в этом месте берег реки состоит из крутых скал футов в пятьдесят высоты, на которых и

построен дворец,  но, по уверению Мианы, на скалы эти можно взобраться.