построен дворец,  но, по уверению Мианы, на скалы эти можно взобраться.

— Конечно, — заметил молодой индус, — мне удавалось взбираться без особенной трудности на эти крутизны.

— Так вот,—продолжал Мали. —Мы пристанем с лодкой, которую ты, Андре, добыл, к скалистому берегу, один из нас взберется наверх, бросит к окну Берты веревку, она привяжет ее к балкону, спустится сначала на скалы, а потом в лодку, и мы отдадимся быстрому течению Сатледжа. План прост, Берта его знает и поможет нам...

Юноша бросился в объятия Мали, смеясь от радости.

В течение дня народ желал видеть натов, и они должны были показаться ему на крыльце.

Верховный жрец также посетил Мали и его  товарищей. Лукавый брамин был еще приветливее, чем прежде, что не помешало ему, уходя, повторить Мали приказание завтра же утром оставить город.

— Мне остается попросить у тебя еще лишь об одном, — сказал старый заклинатель. - Мы так недолго были здесь, что до сих пор не могли

совершить омовение в Сатледже, священные воды которого имеют дар очищать душу и тело. Позволь нам, когда все удалятся из храма, воспользоваться тишиной ночи и пройти к священным водам.

— Пусть будет по вашему желанию!— ответил верховный жрец. — Я прикажу страже приречных

ворот пропустить вас к реке во всякий час ночи.

Но помните, что завтра с восходом солнца вы должны выйти из Пандарпура.

— Завтра еще до восхода солнца мы навсегда оставим Пандарпур. Клянусь тебе в этом!—сказал Мали.

Посещения продолжались до позднего вечера, к великому неудовольствию Андре. Наконец, наши друзья остались снова одни и поспешили сделать

последние приготовления. Им необходимо было унести с собою съестные припасы, оружие, веревки, и в то же время не возбудить подозрений

большим количеством вещей,  поэтому Мали решил бросить своих змей и выпустил их в самом святилище Кали,  ему жаль было расстаться только с

Сапрани, и он поместил ее у себя за пазухой. Корзины кобры и других змей были наполнены вещами.

С корзинами на плечах друзья наши вышли из храма. Была черная ночь, улицы были пусты.

Заговорщики быстро прошли через спящий город и достигли речных ворот, у которых их встретил начальник стражи, предупрежденный магаджи.

Но при виде корзин он выразил удивление.

— Магаджи предупредил меня, — сказал он, — что вы идете на реку только для омовения. Я должен вам сказать, что вам невозможно будет продолжать путь, не вернувшись в город, потому что берег с обеих сторон прерывается скалами.

— Мы не хотим теперь же уходить из города,— ответил Мали. — Наши корзины обманывают вас на счет наших намерений: в них лежат только

змеи, служащие нам для „волхвований".

Начальник стражи извинился в своей нескромности и приказал отворить ворота.

— Я останусь здесь всю ночь, — сказал он „заклинателям".— Когда вы пожелаете пойти, вам достаточно будет постучаться и вызвать меня ,  я

капитан Рамдео.

Заговорщики двинулись в темноте по берегу.

— Вот лодка, — сказал тихо Андре, указывая   на черный предмет, качавшийся на реке у берега.

Лодка была пуста. Заговорщики сели в нее со своими корзинами, и молодые люди взялись за весла. Четверть часа спустя лодка остановилась

перед поднимавшимися отвесно от самой воды скалами, на которых стояла цитадель Эклингар.

— Уверен ли ты, Мали, что отсюда открывается окно комнаты сестры?— спросил Андре.

— Да,— ответил старик.

— Но я не вижу никакого света,—продолжал Андре.

— Ждите!

В этот момент гонги в городе один за другим пробили по восьми ударов, означавших у индусов полночь.