|
И Лиза, эта девушка не идет из головы. Вчера перед сном она пришла, чтобы обработать раны. Разговаривала с вынужденной вежливостью, нехотя, в глаза по прежнему старалась не смотреть, но когда помогла снять футболку, оказавшись совсем близко, окутав его своим ароматом, Соколов испытал болезненное возбуждение, благо, одеяло не позволило оконфузиться. Что то в ней кажется мучительно знакомым, то ли движения, то ли запах, то ли взгляд, то ли все сразу. Как же погано ничего не помнить, ощущение, будто все всё знают, понимают, а ты среди них точно неразумное дитя, нуждающееся в постоянной помощи и пристальном надзоре, причем нежеланное дитя. Отец Лизы и вовсе не желает с ним пересекаться, избегает встреч любым возможным способом.
А Лиза наконец то смогла сосредоточиться на отчетах, да так, что не заметила, как сын проснулся, как бесшумно выбрался из кроватки, а делал он это мастерски, как покинул комнату. Сначала Паша отправился к дедушке, но увидев, что тот крепко спит, пошел в комнату незнакомца. Евгений аж дернулся, когда дверь, протяжно заскрипев, открылась, но на пороге никого не обнаружилось. Правда, уже через минуту из за косяка показался босой заспанный ребенок. – Мой олень зыф? – осторожно зашел в комнату. – Привет, парень, – улыбнулся ему. – Еще бы. Жив и здоров. Вот, – взял с тумбочки игрушку, – бери. – Нет, – мотнул головой, – он твой, я плосто сплосил. – А где твоя мама? – Лаботает. Соколов меж тем заметил, как мальчуган перетаптывается, скорее всего, ногам холодно. – Замерз? – Да, – и вдруг подбежал, забрался на край кровати, ножки поджал, – мозно я тут поиглаю? Деда спит. – Играй, – и передал ему оленя. – А ты? – Что я? – с интересом разглядывал Пашу. Он копия мать, но она темная, а паренек светлый совсем. Возможно, отец блондин. – Поиглаешь со мной? – Так, у меня другого зверя нет. – А ты будес охотник. Стлеляй в него, – и начал скакать оленем по одеялу. Играл ли он раньше с детьми? Сейчас кажется, что не играл, даже не знает, что это такое. Видимо, пришло время научиться. И только Соколов вообразил себя метким охотником, который выслеживал добычу несколько дней кряду, как со стороны коридора раздался взволнованный голос Лизы. – Паша?! Зайчик?! Ты где? Спустя пару минут она уже стояла в дверях и совершенно дикими глазами смотрела на происходящее. – Паша! – подлетела к сыну, но сейчас же осеклась. – Ты что тут делаешь? – Я иглаю, – пробормотал испуганно. – Зайка, играть надо в своей комнате. Или с дедушкой, а дядю волновать нельзя. Дядя плохо себя чувствует. – Да ничего страшного, – честно говоря, даже не понял ее возмущения. – Идем, – скорее взяла мальчика на руки, – тебе еще умыться надо, переодеться. А к дяде больше не ходи, понял? – Халасо, – прильнул к матери. И они покинули комнату, а Соколову стало так гадко на душе, так обидно. Она что же? Видит в нем какого нибудь урода? Да, Лиза о нем ничего не знает, но дьявол его задери, он сам о себе ничего не знает, однако хоть в памяти, хоть без, ребенку он бы в жизни вреда не причинил. Может, именно этим оправдано недоверие Лизы? Она боится за сына? И опять возникло непреодолимое желание узнать её получше. Кто знает, с кем и чем в жизни успела столкнуться эта девушка, решив в итоге спрятаться от людей. Лиза тем временем принесла Пашу в их комнату, усадила ребенка на кровать. – Паш, – с напускной строгостью посмотрела на малыша, – мы не ходим к чужим без разрешения. Ладно? На что тот закивал. – Договорились, а сейчас давай снимем пижаму. |
