|
На западе, вблизи ярко синего Крайнего моря, четко вырисовывались пурпурные очертания Квармалла: даже если бы картограф написал на нем: «Ты здесь», это и то не было бы более очевидно. К северу от него карта была покрыта сыпью небольших белых овалов – Голодные горы. За ними простирался обширный коричневый участок, пересеченный синей ниточкой, – хлебные поля и река Хлал. Там, где Хлал впадал в более светлое Срединное море, на восточном берегу великой реки, виднелся Ланкмар. В верхней части карты темно зеленые просторы Земли Восьми Городов упирались в покрытые снегом горы Пляшущих Троллей, к северу от которых тянулась однообразная белизна Стылых Пустошей. За ними, в левом верхнем углу карты, среди яркой синевы Крайнего моря Мышелов увидел то, чего никогда в жизни не видел ни на одной карте, – Льдистый остров. Он выглядел крохотным. Мышелов содрогнулся, воочию увидев расстояние, отделявшее сто от родной гавани. Хоть бы это оказался кошмарный сон, взмолился он про себя. Его взгляд вновь пустился в странствие по карте, теперь в другую сторону. За Стылыми Пустошами, за Морем Монстров он увидел еще кое что новое для себя: овальное черное пятно с яркой сапфировой искрой посредине – Царство Теней, обитель Смерти. В Восточной Империи любой картограф, осмелившийся хотя бы намеком указать на ее местоположение, немедленно был бы казнен. По всей карте были разбросаны загадочно мерцавшие фиолетовые искры – особенно много их скопилось возле больших городов, а кое где горели ярко красные пятнышки, – можно было подумать, что владелец щедро утыкал карту булавками с аметистовыми головками, а на рубиновые поскупился. Что бы это значило? Мышелов с неудовольствием отметил, что одна из редких красных точек находилась на Льдистом острове, прямо возле Соленой Гавани. И тут до Серого дошло, что на протяжении нескольких последних минут какой то тихий, но явственный звук достигает его слуха. Он напоминал шелест, который могли бы издавать тысячи и тысячи собранных в одном месте морских раковин. Это были вентиляторы, приводимые в действие рабами при помощи ступального колеса. Десять лет минуло с тех пор, как он, Мышелов, служил в этих пещерах телохранителем Принца Гваая, но раз услышав этот звук, его никогда не забудешь. Теперь к непрерывному шелесту вентиляторов начал примешиваться еще один звук, отдаленно напоминающий рев, смягченный до шепота. Звук этот явно совпадал с движениями губ старого Квармаля. Вслушавшись в это шипение, наводившее на мысль о жаждущих отмщения духах, Мышелов понял, что это верхнеквармаллийский язык. Сделав еще одно усилие, он с торжеством разобрал первую фразу: «Караваны сокровищ из Куша». С этими словами Квармаль щелкнул своим жезлом по силуэту тропической страны, изображенной на карте чуть ниже Квармалла. Дальше Мышелов уже понимал весь диалог целиком. Хотя он и придерживался чрезвычайно высокого мнения о своих лингвистических способностях, но в этом случае даже он вынужден был признать, что без вмешательства магии дело тут не обошлось. Квармаль. Итак, дражайший Ингварль, сын моих чресл и наследник моих пещер, хотя первейшей обязанностью властелина Квармалла и является месть врагам и недоброжелателям своего королевства, но запомни, никогда мщение не должно осуществляться ценой разглашения тайны о местонахождении нашего подземного города. Вот почему на этой карте так много фиолетовых точек, символизирующих наших шпионов и тайных союзников, и так мало красных, означающих наемных убийц. Ингварль. Значит ли это, что число льстецов и двурушников всегда должно преобладать над числом отважных воинов? Квармаль. Не многие из моих наемников – воины. Большинство из них отнимают драгоценную жизнь при помощи сладких, как сон, ядов или усыпляющих заклятий, прекрасных, как грезы любви. Ингварль. Почему нельзя всегда действовать открыто, как на войне! Квармаль. Нетерпение молодости! Квармалл пытался вести войну и проиграл. |
