– Черт возьми, что вы творите? – возмущенно спросил он, когда они оказались в коридоре. – Неужели именно так вы представляете себе поведение цивилизованного человека?

– А разве мне нельзя выразить вашей матери чувство приязни? – спросила Кили, испуганная тем, что Ричард не на шутку рассержен.

– Выразить моей матери чувство приязни? – переспросил он. – Дорогая моя, ваш грубый жест означает «да пошла ты!».

Ричард рассмеялся, поражаясь ее наивности.

– Святые камни! Генри разыграл меня! – вскричала Кили, всплеснув руками. – О, Ричард, значит, я оскорбила вашу матушку! Что же мне теперь делать?

Граф заключил ее в объятия.

– Мне очень нравится, когда вы произносите мое имя, – хрипловатым от сдерживаемой страсти голосом промолвил он.

– Все потеряно, – простонала Кили, не слушая его. – Я никогда больше не смогу предстать перед лицом вашей матери.

– Нет худа без добра, дорогая моя. На нашей свадьбе посаженой матерью могла бы стать королева Елизавета.

Кили не могла сдержать смех.

– Я постараюсь найти нужные слова, чтобы все объяснить, – сказал он наконец, беря ее за руку.

Когда жених и невеста вошли в столовую, за столом царила неловкая тишина. Все присутствующие слышали, не разбирая слов, сначала сердитый голос графа, а затем его смех.

Ричард кашлянул, прочищая горло, и, стараясь спрятать улыбку, сказал:

– По-видимому, Кили стала еще одной жертвой розыгрыша Генри. Он уверил ее, что этот жест означает «я люблю тебя».

– Простите меня, пожалуйста, – обратилась Кили к матери графа, а затем, взглянув на брата, пригрозила: – Я придушу тебя за твои проказы!

– Да ладно тебе, – сказал Генри, ухмыляясь и, очевидно, не испытывая ни малейшего раскаяния. – Это был самый гениальный розыгрыш в моей жизни. По сравнению с ним жареного Энтони можно считать просто забавой. – И, взглянув на графа, добавил с загадочным видом: – Для вас мы тоже кое-что придумали, но вам придется немного подождать.

Ричард хмуро посмотрел на Генри.

– Я с огромным наслаждением помогу Кили расправиться с тобой, – заявил он.

– И я тоже, – подала голос Моргана.

– Я тоже не отказала бы себе в таком удовольствии, – предупредила их графиня Чеширская.

Кили взглянула на мать Ричарда.

– Не хотели бы вы принять участие в праздновании кануна Дня всех святых сегодня вечером? – спросила она.

Луиза Деверо улыбнулась, любуясь красотой своей будущей невестки.

– Дорогая моя, для меня нет большего удовольствия, чем повеселиться вместе с вами.

Сидевший рядом с ней дядя Хэл негромко кашлянул.

– Впрочем, есть одно занятие, которое я нахожу более увлекательным, – с улыбкой заметила Луиза, подмигнув своей будущей невестке.

– Скажите какое, – не подозревая, о чем говорит Луиза, промолвила Кили, – и мы включим это развлечение в наш сегодняшний праздник.

Все присутствующие расхохотались, и Кили зарделась, не понимая, что смешного она сказала.

– Мама намекала на то, чем занимаются любовники, – шепотом объяснил ей Ричард, наклонясь к самому уху Кили. – И чем мы с тобой займемся ровно через десять ночей…

Глава 11

«Чем занимаются любовники…» – эти слова графа не выходили у Кили из головы.

Она вспоминала обжигающее дыхание графа, щекочущее ухо, и ее охватывало чувство томления.