— Лови ее! Лови! — закричали Рис и Мэдок.

— Нет! Не трогайте ее, — сказала Изольда, заспешив к братьям. — Вы сделаете ей больно, а тогда я сделаю больно вам!

Уинн обернулась к троице.

— Изольда, я сама займусь этим. Рис и Мэдок, мы собираем только то, что нам необходимо. Не больше. Если нельзя использовать это для еды, или лечения, или для чего-то другого, значит, мы это не трогаем. Вы знаете мои правила.

Они тут же раскаялись, и Уинн одобрительно кивнула, потом улыбнулась детям.

— Я знаю, что вам весело. Здесь внизу столько всего можно увидеть. Но мы должны оставить все в целости, чтобы приходить сюда еще не раз и любоваться всем этим.

Именно в эту секунду, когда она думала только о детях и земле, кормившей их всех, она встретилась взглядом с англичанином. К ее удивлению, он смотрел на нее одобрительно. Затем он улыбнулся ей — восхищенно и дружественно одновременно, — и она ощутила что-то странное внутри. Это был не тот дерзкий оценивающий взгляд, которым он смотрел на нее вчера вечером, и она не смогла рассердиться. Правда, пришла в смятение…

Ее раздражал и лишал равновесия его пристальный взгляд. Проглотив комок в горле, она отвернулась.

Как только они достигли узкого дна ущелья, покрытого пышной зеленой травой, Уинн дала каждому ребенку отдельное задание.

— Рис и Мэдок, я хочу, чтобы вы наскребли как можно больше этого мягкого темно-серого камня. Видите, как он отслаивается, если провести по нему кусочком острого гранита? Да, правильно, — сказала она, когда мальчики скопировали ее движения. — Ссыпайте весь порошок в этот кожаный мешочек. А тебе, Артур, нужно собрать самые молодые, самые маленькие листья папоротника. Вроде этого. Видишь, как у него загнуты кончики? Срывай только те, что поместятся на твоей ладошке. Вот тебе тряпочка, туда будешь складывать листочки. После я заверну их.

— А нам что делать? — хором спросили Изольда и Бронуэн.

— Сейчас посмотрим. Ах да, знаю. Мне нужна паутина. Можете собрать ее для меня? Или нет, лучше я сама это сделаю. А вы, девочки, выкопайте корень поручейника. Вот вам лопатка. Будете копать по очереди. Одна отводит листья в сторону, вот так, а другая копает. — Она освободила от земли несколько белых толстых клубней. — Оторвите два-три клубенька, а остальное стряхните и посадите обратно на прежнее место.

— Чтобы мы смогли и в следующий раз найти здесь эти толстые корни, — сделала вывод Изольда.

— Совершенно верно. Я уже несколько лет собираю корни поручейника на этой грядке.

Она стряхнула с пальцев влажную землю, отходя назад и окидывая взглядом прилежную стайку. Хотя, вероятно, она сама собрала бы все, что ей нужно, гораздо быстрее, чем ее пятеро помощников, Уинн не жалела, что решила привести их сюда. Шесть лет — не так уж мало, чтобы поработать на благо семьи. У каждого ребенка должны быть свои обязанности, и каждый должен знать, насколько он важен для семьи, даже если это не совсем обычная семья.

Преподать такой урок никогда не рано, особенно этим сироткам, которые когда-нибудь узнают горькую правду о том, как они появились на свет, и о том, как они были когда-то нежеланны. Но сейчас они желанны. Даже очень. Если бы они были ее родными детьми, она и тогда не могла бы сильнее любить их.

— А для меня у вас не найдется дела?

Тихий голос англичанина, раздавшийся за ее спиной, заставил Уинн подпрыгнуть от неожиданности. Она чуть не затоптала молодую поросль папоротника.

— Что… я… нет. — Она с трудом взяла себя в руки. — Нет, для вас у меня дела нет. Можете уйти, если хотите.

Он приподнял темную бровь от ее резкого замечания, и Уинн тут же смутилась, что была так груба.