-  Так, Миха! - Полина сосредоточенно упрятывала кроссовки под камень. - Я понимаю, у всех свои маленькие слабости, то, се, розовое белье с крокодильчиками, синяя губная помада, постоянный откат в нирвану, когда надо активно шевелить всем организмом… Я не против, боевые действия пока не начинались. Но, если тебе припрет отклеить ласты в столбняк в то время, как какой-нибудь раздолбай захочет снести мне башню, так и знай - я тебя и после кончины не оставлю. Буду являться привидением в белых тапках, пока не запросишь пощады!

    Я кивнула. Чересчур активную и энергичную Полину, разумеется, должно было раздражать мое постоянное «зависание». В самом деле, пора было менять тактику. Как любит повторять тетка Ида - «я, же не дома»!

    Замок, а точнее кривоватую башенку, облепленную кучей хозяйственных построек и обнесенную аккуратным каменным заборчиком, мы нашли не сразу. Даже у бывалой Полли при слове «замок» не возникало никаких ассоциаций, схожих с тем, что мы увидели. Ну в самом деле - заборчик при желании можно перемахнуть с одного прыжка, крыша башни по-деревенски крыта соломой и какой-то очень бракованной черепицей… Нет, я, конечно, понимаю - люди обустраиваются, переезд вообще хуже двух пожаров, но Готфрид-то, Готфрид! Не успел еще обжиться на новом месте, а туда же - жениться приспичило. Хотя, если учитывать дядькин возраст, может быть, он боялся вползти на собственную свадьбу в элегантном гробике?

    Полина протопала к воротам и взялась за кольцо.

    -  Чего-то я боюсь…- начала она.

    -  Вот и верно, пойдем отсюда, пока нам не напинали!

    -  Стучать боюсь! У них кольцо еле приверчено - на одних молитвах плотника держится! Ну да ладно…

    Бум! Бум! Хрясь! Полина задумчиво повертела в руках выдранное из ворот кольцо.

    -  Здравствуй, Россия-мама, узнаю тебя, родная… А колечко-то тяжеленькое, пригодится, значит! - И Полина быстро запихала трофей в карман необъятных штанов.

    Я впадала в оцепенение. А Полли, ничего не боясь, принялась еще и ногами в ворота долбить:

    -  Эй, вы, храпуны! Что притаились, как последний рубль в кошельке? Открывай двум бедным несчастным замученным путникам, из последних сил стучащим в эти дубовые ворота, чтоб тому, кто их ваял, всю жизнь ламбаду вприсядку выделывать!

    Наконец ворота заскрипели и приоткрылись. На свет, или, как говорила Полина, на тьму божью явилась бойкая бабулька в ночной рубашке и с деревянным колом наперевес.

    -  И чтой-то за злыдней окаянных ни свет ни заря к нам принесло? - поинтересовалась она, размахивая колом круче, чем былинный витязь булавой. - Умордовали уже меня, ей-богу, и норовят ведь ночью припереться, чтоб вам! Кольцо раз двадцать отрывали… О, теперь и покрали железяку чертову! Ну, чего стоите как Ваньки на ярмарке, чего надо?

    -  Э, мэ-э…- заблеяла я, но Полина мощным движением отодвинула меня за кулисы.

    -  Значит так, бабушка, хай тебе и ре туда же, то бишь бог в помощь, Билл Гейтс в умирающие родственники. Мы, это, бедные несчастные путники, мимо проходили, дайте водички попить, а то так кушать хочется, что и переночевать негде. Я вот скоморохом подрабатываю, дружок мой - студент, богослов, монахом по совместительству… В общем, пустите!

    Бабка вздохнула и поудобнее перехватила кол:

    -  Ох, если бы не барский приказ пускать всякую голь приблудную, без разговора пообломала бы вам хребтины… Заходите, да место свое знайте! В дом даже и не думайте лапти свои грязные навострить, пойдете, когда барин сам позовет.