Услышав про общежитие, Сашенька очень оживилась. Она прямо всей кожей почувствовала, что тут будет где разгуляться. Общежитие – это даже лучше, чем коммуналка, заселенная озабоченными своей жизнью и своими проблемами людьми, частенько находящимися в многолетней, глубокой и неразрешимой конфронтации и не желающими ничего знать про своего врага. Попробуй поработай с такими свидетелями, которые вместо ценных показаний выливают на голову соседа ведро помоев. А общежитие заселено людьми молодыми, подвижными, активно интересующимися происходящим вокруг них. Они всегда знают, что и у кого происходит.

– Да, из этого может что-то получиться, – кивнула Сашенька.

И они поехали в гости к Тихону.

Служебное удостоверение Юры и в этот раз сослужило им добрую службу. Без него комендант – здоровенная тетка с голосом грубым, словно рев слона, и руками шершавыми, словно наждачная бумага, не стала бы с ними даже разговаривать. А так мигом преисполнилась желания быть полезной.

– Так-то с нашим профессором никаких проблем обычно не бывает. Тихий он. Ребята, которые с ним по этажу соседствуют, говорят, они его иногда целыми неделями не видят.

– Что же он у себя в комнате сидит? И носа наружу не высовывает?

– А как же покушать? И другие надобности?

– Так для этого кухня и санузел у него личный оборудован, прямо в его комнате. Незаконная перепланировка, конечно, непорядок, но я уж молчу. Человек в возрасте, заслуженный ученый, а такая судьба незавидная. Всю жизнь все для науки, все для института, а что в итоге? Комната в общежитии и та ему не принадлежит, служебная она. Но коли служебная, так я к ней вроде бы тоже отношения не имею, она в личном ведении ректора. И ванну с туалетом, и кухню для Тихона Ивановича в свое время именно он распорядился оборудовать. Это еще давно в девяностых годах было, тогда на многие вещи глаза закрывали. Сейчас бы не получилось, а тогда, пожалуйста. Раз и у Тихона Ивановича уже не просто комната, а отдельные апартаменты.

Разговаривая таким образом, они вместе с комендантшей Зоей Павловной поднялись на лифте на четвертый этаж.

Общежитие выглядело ухоженным. Стены были недавно покрашены в приятный для глаз светло-бежевый цвет. Всюду были наклеены веселенькие картинки, развешаны плакаты и расставлены горшки с цветами. Окна сияли чистотой. Нигде ни соринки.

– Загляденье.

– Стараемся, – скромно отозвалась Зоя Павловна.

Они прошли по длинному коридору вдоль одинаковых дверей, снабженных номерами. И лишь одна дверь среди прочих безликих отличалась от остальных и цветом, и фактурой, и размерами. Она была более массивной и больше напоминала входную дверь в обычную квартиру, чем дверь в комнату в общежитии.

– Вот мы и на месте.

Внутри все было очень скромно, если не сказать что бедно. Попахивало птичьим пометом, но тоже не сильно. А вот из мебели тут была самая простая кровать, стол с одним стулом и шкаф, место которому было то ли на помойке, то ли в лавке старьевщика. Вся мебель и стены носили на себе следы засохших птичьих экскрементов, но это было неудивительно, ведь клеток Тихон Иванович не признавал, и все его питомцы, которых он выхаживал, использовали комнату ученого в качестве своего вольера.

Юра покосился на Зою Павловну. Интересно, как ярая блюстительница чистоты и порядка относится к подобному? Но комендантша равнодушно взирала на весь этот мусор.

– Тихон Иванович мне объяснял, главное, не затевать влажную уборку в его помещениях. А если подмести потихоньку, то оно и не пахнет совсем.

– Можем мы осмотреть тут все?

– Смотрите.