Гвидо вернул сыну ключи от склада: положил их в его ладонь и сжал пальцы в кулак.

— А теперь пойдем домой.

Ансельмо кивнул.

Потом сунул ключи в карман и помог отцу разложить инструменты перед закрытием мастерской, готовясь совершить свою вторую прекрасную ошибку.

— Алло? Лючия? Нам надо поговорить.

— Привет, Эмма! Подожди… я сейчас.

Лючия встала с дивана, на котором сидели мама и папа, глядя в телевизор, как две совы на луну. Те же круглые глаза, то же отстраненное выражение на застывших лицах, та же неподвижность.

— Слушаю. Что ты хотела сказать?

— Я звонила Грете. Она не хочет возвращаться в мастерскую. Не знаю уж почему. Она говорит, что сама может покрасить раму. Теперь она знает, как это делается.

— Видишь, она снова стала врединой.

— Не знаю, не знаю. Но я смогла убедить ее участвовать в третьем этапе нашей операции.

— Молодец! Как тебе это удалось?! И какой третий этап?

Эмма помолчала, собираясь с мыслями.

— То, что мы видели сегодня в той комнате… Я думаю, Ансельмо и Гвидо что-то скрывают. Что-то, связанное со всеми этими письмами, конвертами и свертками. У нас есть только один способ узнать, что именно: вернуться в веломастерскую и продолжить расследование.

— Я согласна. Так я смогу сказать ему, что теперь мы с ним помолвлены.

— С кем?

— С Ансельмо. Мы помолвлены. По именам.

— Ничего не понимаю.

— Я посчитала все по именам! И у меня получилось двести! Двести — это очень-очень много! Двести — это помолвка.

— Яснее не стало.

— Короче: каждая буква — это число. «А» — это единица, «Б» — это «два», «В» — «три» и так далее весь алфавит. Если сумма совпадающих букв в ваших именах и фамилиях больше ста пятидесяти, значит, вы симпатичны друг другу, если больше ста восьмидесяти — значит, нравитесь, больше ста девяноста — это любовь. А у нас двести. Мы можем обручиться! Ты представляешь! Потрясающе!

— Так ты, выходит, знаешь фамилию Ансельмо?

— Вообще-то нет. Я ее придумала. Там почти одни «Я»! — ликовала Лючия. — В любви ведь нужно иметь воображение!

Эмма некоторое время молчала, раздумывая, стоит ли что-то прибавить к словам ее милой наивной подружки. Решив, что не стоит, она сменила тему:

— Я придумала новый план, как вернуться в мастерскую.

— Валяй!

— Нам нужен самый раздолбанный велосипед в мире. Он станет лучшим предлогом, чтобы часами сидеть в мастерской, счищать ржавчину и вести расследование.

— Гениальный план! Можем завтра утром пойти на Порта Портезе, блошиный рынок. Там все такое раздолбанное!

— Прекрасно.

— А как мы купим велосипед?

— На деньги.

— У меня… двенадцать евро. У тебя?

— Не волнуйся. Покупку велосипеда я беру на себя.

— Спасибо. Но это несправедливо. Мне надо будет как-то вернуть тебе долг… Хочешь, я тебе посчитаю по именам на мальчика, который тебе нравится? Ну пожалуйста!

Эмма рассмеялась:

— Мне сейчас никто не нравится…

— Тогда скажешь, если тебе кто-нибудь понравится, хорошо?

— Хорошо.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Эмма…

— Да?

— Ты понимаешь, что тебе придется немного задержаться в Риме?

— Зачем?

— Как зачем? Теперь, дав обещание, ты не можешь сразу уехать.