Ансельмо ехал по длинной улице, зажатой между древними стенами. Машины бурчали в пробке, не двигаясь с места, с включенными моторами и скучающими автомобилистами. Невозможно не заскучать, сидя в жестяной коробке. И скучно в ней становится очень быстро. Ансельмо свернул вправо, объезжая машины одну за другой, гордый тем, что не имеет другого двигателя, кроме своих собственных мускулов. Выехав на широкий оживленный бульвар, он почти сразу свернул с него, углубляясь в лабиринт поднимавшихся вверх улиц. Подъем утомителен, но честен, потому что он всегда сдерживает обещания. И, как было обещано, за подъемом пришел спуск. Спуск — для тех, кто умеет влюбляться и не боится падать.

Ансельмо замер на несколько секунд, застыв на педалях, подняв глаза в небо. Синие радужки скользнули вдоль вытянутой линии облака, потом вниз по изрезанным краям крыш, по газону и наконец остановились на клумбе, обрамленной асфальтом.

Ансельмо повернул и медленно приблизился к траве, не сводя глаз с куста желтых цветов.

Сойдя с велосипеда, он наклонился к самым корням и пошарил руками среди стеблей, будто искал что-то. Его пальцы коснулись гладкой поверхности какого-то прямоугольного предмета. Ансельмо поднял его: это был довольно объемный конверт. Казалось, в нем лежит очень плотный лист бумаги, твердый и легкий. Что-то хрупкое и невесомое.

Ансельмо крест-накрест сложил ладони на конверте и закрыл глаза. Вдруг его веки дрогнули. Он распахнул ресницы и какое-то время обозревал пустоту перед собой.

Потом сунул руку в сумку и достал коричневый кожаный дневник, перетянутый темной лентой. Быстро написав три числа, он закрыл блокнот и снова положил его в сумку вместе с только что найденным конвертом.

Ветер не ослабевал. Ансельмо изучил небо, вернулся к велосипеду и быстро набрал скорость, оставив за спиной старинное здание, в котором помещалась самая престижная фотостудия в Риме, Студия 77.

Зеленый

Тот, кто поднимает глаза в небо,

ищет в облаках ответы,

потому что на земле находит только вопросы.

Тот, кто разговаривает с ветром, думает,

что он одинок, что его никто не хочет слышать

и что все равно ничего не изменишь.

Кто пускает все на ветер — доверяет ему,

зная, что он придет, чтобы смести

все наносное и обнаружить истину,

что покоится на дне.

Водолазка, толстовка, брюки цвета хаки, высокие ботинки. На левой руке металлический браслет.

— Дочура, не хочешь надеть юбку? Смотри, какое солнце сегодня, тепло. И у тебя такие красивые ноги.

Грета смотрела, как мать одна на другую закидывает стройные ноги под полами халата. Потом подняла глаза к небу. Неподвижные облака в кристальном воздухе. Идеальный день, чтобы крутить педали, юбка бы все испортила. Но мать все равно ничего не поймет. Поэтому она решила сменить тему:

— Что так рано встала?

— Хотела приготовить тебе завтрак.

— С чего это?

— С того, что сегодня первый день весны, — пропела мать таким тоном, будто сообщала миру радостную весть.

Грета молча утопила печенье в кофе с молоком. День как день, и даже хуже многих других, потому что обычно мать просыпалась поздно и она могла потихоньку выскользнуть из дома, избавив себя от ее советов о моде. А сегодня Серена даже положила ей пару печений на тарелку и сейчас сидела и смотрела на свою дочуру с видом заботливой мамы.