|
Он был вне себя от ярости, и злоба его ярким светом пульсировала перед моими глазами. Я отчетливо чувствовал его горечь, отчаяние, то, как он лихорадочно размышляет над моими сло-вами. Я был во власти собственного аппетита и не испытывал никакой жалости к этому человеку. Что может сравниться с притягательностью живой плоти? Он тоже это понял. Не знаю как, но он догадался о моих мыслях и чувствах. Бросив на ме-ня полный ненависти взгляд, он кинулся к лестнице. Но я мгновенно поймал его. Для меня это не составило никакого труда, и сознание легко-сти, с какой я это проделал, доставило мне удовольствие. Не успел я подумать, что следует до-гнать его, как уже оказался рядом с ним, даже не заметив, каким образом мне удалось преодо-леть разделявшее нас расстояние. И вот он уже у меня в руках, оторванный от пола, болтает в воздухе ногами и пытается ударить меня. Я держал его на весу с такой же легкостью, с какой взрослый сильный мужчина держит на руках ребенка. Он лихорадочно пытался придумать способ спастись, но в голове его все смеша-лось от ужаса. Однако то, что я видел перед собой, начисто заслонило от меня его полный беспорядочных мыслей разум. Глаза его больше не были зеркалом его души – они превратились в радужные студенистые шары, а его тело стало для меня не более чем извивающимся и корчившимся кусочком напол-ненной кровью плоти. И я должен был либо получить его, либо умереть. Поначалу мне казалось ужасным, что я вынужден буду питаться живыми существами, теп-лой кровью, струящейся по артериям и венам, но теперь я считал это восхитительным. Он – это он, а я – это я, и я был намерен устроить для себя пиршество. Я поднял человека ко рту и разорвал зубами артерию на его шее. Поток крови хлынул, об-жигая мне нёбо, отчего я вскрикнул и еще теснее приник к ране губами. Его кровь не походила ни на горячий нектар, который подарил мне его хозяин, ни на чудесный эликсир, который я слизывал с пола темницы. Нет, она скорее была похожа на превратившийся вдруг в жидкость свет. А сильное человеческое сердце, заставляющее кровь мчаться по венам, источник умопомрачительного запаха, было на вкус в тысячи раз восхитительнее. Я чувствовал, как вздымаются мои плечи, как пальцы все глубже и глубже погружаются в плоть, как бешено колотится мое сердце. Я не видел вокруг себя ничего, кроме этой крошечной бьющейся души, я почти терял сознание от восторга, и при этом мне казалось, что, кто бы он ни был, этот человек не имеет никакого отношения к происходящему. Мне пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы заставить себя вовремя оторваться от не-го. Мне так хотелось услышать, как перестанет биться его сердце, как оно станет замедлять уда-ры, постепенно останавливаясь, и чувствовать, что в этот момент он находится целиком в моей власти. Но я не осмелился. Когда я ослабил хватку, он тяжело рухнул на пол, раскинув в стороны руки и ноги. Из-под его полуприкрытых век виднелись белки глаз. Вид мертвого тела буквально заворожил меня, я был не в силах отвести от него взгляд. От моего внимания не ускользнула ни одна, даже самая мелкая, деталь. Я видел, как он в последний раз вздохнул, как обмякло и затихло его тело, без борьбы отданное в объятия смерти. Его кровь подарила мне ощущение приятного тепла. Я чувствовал, как она течет внутри моего тела. Прижав ладони к щекам, я заметил, что они очень горячие. Обратил я внимание и на то, что зрение мое стало удивительно острым. Я вдруг почувствовал себя невероятно сильным. Подхватив с пола мертвое тело, я потащил его вниз по винтовой лестнице, которая вела в наполненную ужасным запахом темницу, и там швырнул на груду других трупов. 8 Пора идти. Пришло время проверить свои силы. Набив карманы и кошелек деньгами, я прицепил к поясу украшенную драгоценными камнями шпагу, после чего вышел из башни и запер за собой тяжелые железные ворота. Судя по всему, башня была единственным, что осталось от разрушенного особняка. |
