Ближе к порту на дорогах начали попадаться многочисленные легионерские заставы – те немногие пильгуи, которым хватало смелости или отчаяния для побега, как правило, пытались выбраться из города на кораблях. Иноземные купцы охотно брали их – бесплатные гребцы всегда нужны. Перекрывая самый соблазнительный путь, имперцы пуще всего стерегли дорогу к морю.

Блейд решил не рисковать. Вдвоем с Лиайей они повернули на грязный, разбитый колесами тяжело груженых телег тракт, что вел к одной из шахт.

Вскоре впереди показались мрачные покосившиеся вышки над входами в подземные норы и приземистые серые бараки рабов, обнесенные широкими рвами. Вода в них подозрительно булькала и пузырилась; никакой иной ограды не существовало.

Казарма легионеров запирала единственный выход с окруженного рвами пятачка, где теснились рабские бараки. Выглядела она внушительно – каменные стены, узкие окна. В случае необходимости тут можно было продержаться не один час.

Ворота в казарме были добротные, на крепких железных петлях. И притом наглухо запертые. Впрочем, это странника уже не смущало. Как поступать в таких случаях, он хорошо знал.

– Слушай меня внимательно, – он склонился к Лиайе. – Я оставлю тебе Дракулу. Обращайся с ним как следует. А я должен сдаться охране.

– Сдаться охране? – ужаснулась его подруга. – Зачем?

– Мне надо попасть к рабам. Если восстание не подготовлено, оно терпит неудачу. А я еще никогда не проигрывал. Тебе нужно подождать меня несколько дней. Лучше, если ты отправишься в город – штурмом мы его брать не будем. Как только я сформирую сколько‑нибудь сносную армию, мы двинемся за перевал, в коренные имперские земли. А порт… им займемся потом. Крупных сил здесь все равно нет, так что нечего и время терять.

– Я боюсь, – впервые вырвалось у Лиайи. – Мне снятся страшные сны. Мои сородичи… словно дикие звери, уничтожающие все на своем пути… Быть может, это предостережение? Быть может, великое синее небо не одобряет твоего замысла?

– Глупости, – решительно отрезал Блейд. – В моей стране рабовладение почитается одним из самых страшных злодеяний. Я должен освободить этих несчастных – или, во всяком случае, попытаться.

– Я понимаю, – прошептала Лиайя, прижимаясь к возлюбленному. – Я знаю, что ты прав… но мне все равно очень страшно. Тебя убьют!

– Вряд ли, – Блейд беззаботно тряхнул головой.

Он стянул свою дорожную одежду, заменив ее жалкими лохмотьями, припасенными заранее.

– Теперь только аккуратно шумнуть…

Странник собирался инсценировать побег. В окружавших казарму зарослях он отыскал несколько подгнивших лесин, свалил их и перебросил через ров. Непонятно было, почему заключенные не сбегут – сам он оказался внутри без особого труда. 322

Недоумевая и ни от кого не прячась, Блейд двинулся к серым дощатым постройкам, и тут оказалось, что здесь все было не так‑то просто. Словно прожектора в земном концлагере, по углам рвов вспыхнули ослепительно‑белые огненные шары, заливая все вокруг ярким светом. Двери казармы мгновенно распахнулись; на пороге возникли шестеро легионеров в полном боевом вооружении. Воины, разумеется, сразу же заметили переброшенный через ров мостик.

– Во дает! Это откуда ж взялось? – вопросил пространство старший, уже пожилой легионер с нашивками десятника.