– Но ведь ты‑то прошел, – подозрительно заметил стратег. – Значит, могут пройти и другие. Пусть не так быстро, но все же… Это‑то нам и следует обсудить, легат. Жаль, что следующим чином тебя может пожаловать лишь сам император… Я‑то дал бы тебе и легион, и два, а три, парень!

Спорить и разубеждать старого вояку Блейд не стал. Зачем? Все равно не поймет. Военная элита была так же заинтересована в пескоедах, как землепашец в благодатном майском дождике. Можно было не сомневаться, что в существовании внешней угрозы заинтересован и сам владыка кабаров – это наверняка помогало поддерживать внутренний мир в Империи. Кстати, угроза вторжения пескоедов, которые не оставят в живых никого – ни хозяев, ни рабов, – не могла не действовать и на плененных пильгуев, удерживая их в узде повиновения…

Страннику было ясно, что здесь, на юге, что‑либо изменить не удастся. Легионы хранили дисциплину, и бить ему требовалось в центр – по императору. А из этого следовало, что задерживаться у вод Порора незачем. Ждать у моря погоды Блейд не хотел.

Однако уже на следующее утро ставка была вторично потрясена, пескоеды прислали‑таки депутацию с предложением начать переговоры о мире!

Растерявшийся и сбитый с толку стратег послал за Блейдом. Вся верхушка имперской армии уже отправилась к Порору, где на противоположном берегу их ждал Тарк со своими львиноголовыми сподвижниками.

Встретились на середине реки – для этого имперцам пришлось посылать свою лодку за пескоедами. Командующий, шестеро легионных командиров, случившихся поблизости, и единственный воин в чине легата – Ричард Блейд.

Тарк приветствовал его как старого доброго знакомого, и Блейду волей‑неволей пришлось взять на себя функции посредника. Ни та, ни другая сторона понятия не имели, как следует вести мирные переговоры, и Блейду пришлось стараться за двоих. Как и следовало ожидать, просьба пескоедов насчет небольшого клочка земли была отвергнута сразу же, что называется, с порога. Стратег из всей изысканно‑витиеватой речи Тарка понял только одно – что пескоеды на грани поражения и что стоит еще чуть‑чуть надавить… Понятие «безоговорочная капитуляция» было ему незнакомо, но то, что он потребовал, смахивало на нее очень сильно. Пескоеды должны были сложить оружие и согласиться на размещение в их замке постоянного гарнизона имперцев; сами же они обязывались вечной и бесплатной службой его величеству императору кабаров.

Тарк выразительно взглянул на Блейда, и тот попытался вмешаться.

– Достославный, не следует ли все же довести предложения неприятеля до слуха его величества?

– Ставу я еще оскорблять слух его величества подобной галиматьей! – фыркнул полководец. – Тут и так все ясно. Что империя взяла, то она никому не отдаст! Если же пескоеды хотят стать нашими подданными, пусть исполняют то, что сказано. И все!

Он и в самом деле оборвал переговоры, этот решительный командир, привыкший сперва действовать и только потом думать. Странник понял, что переубедить этого закоренелого вояку уже невозможно: он будет драться до последнего. Отсюда вытекало, что Блейду на границе больше делать нечего.

Приняв решение, он не мешкал. Сборы не заняли много времени, а увести нескольких коней оказалось проще простого, часовые имперской армии не отличались бдительностью. Вскоре два всадника уже мчались по ведущей на север дороге. Они должны были добраться до столицы прежде, чем туда прибудет весть о бегстве подозрительного легата, наверняка ставшего шпионом пескоедов…

День, два, три все оставалось спокойно.