– Не знаю. Конечно, я уважаю последнюю волю бабушки, но мне двадцать семь. Вам не кажется, что в этом возрасте как-то рановато заведовать магазином рукоделия?

Мужчина пожал широкими плечами: он явно никогда не задумывался, сколько лет должно быть владельцу подобного магазина.

– К слову, я даже не умею вязать, – добавила я.

– Правда? Разве бабушка вас не научила?

Я сделала еще глоток шерри.

– Она пыталась, но у меня абсолютно нет таланта.

– Терпение и труд все перетрут.

– Бабушка тоже так всегда говорила. Да вот только терпения мне не хватает. Если когда-нибудь пробовали вязать, то поймете.

– Вообще-то я хорошо вяжу, – ответил Рейф.

Его слова удивили меня так сильно, что я подавилась.

– Правда?!

Звучало так, словно чемпион по боксу рассказал, что на досуге выращивает орхидеи. Сценарий правдоподобный, но на первый взгляд одно с другим совершенно не сочетается. Подумать только: этот мрачный мужественный незнакомец, напоминающий главного героя романов Бронте, любит вязать! Вы хоть раз представляли, как Хитклифф[11] или мистер Рочестер[12] сидят в кресле со спицами в руках?

– Если не ошибаюсь, я рассказывал, что страдаю бессонницей. – Рейф поднял ладони. – Вязание помогает расслабиться.

Если подумать, то с такими холодными руками и проблемами с кровообращением он наверняка постоянно носил свитера и шарфы.

– Ну, как по мне, вечно путающаяся пряжа не очень-то успокаивает. Пока не знаю, хочу ли я остаться в Оксфорде и заниматься магазином. – Я вздохнула и снова потянулась пальцем к губам. – Правда, не сказать, что у меня есть какие-то планы на будущее.

– Разве у вас нет работы там, где вы живете? Или парня?

Казалось, второй вопрос Рейф задал с большим интересом, чем первый. Однако что этот невероятно привлекательной человек с утонченным вкусом мог найти во мне? Я обычная девушка, учившаяся на четверки. Он горячий препод, который, наверное, встречался с шикарными топ-моделями.

– Нет. На работе меня сократили, и отношения у меня тоже недавно закончились.

Большего я не сказала. Пусть думает, что я с немалым сожалением завершила чувственный роман с замечательным человеком. Зачем рассказывать, как Тот Тодд мне изменил?

– А что насчет вас? У вас есть… эм… работа?

Стоило словам сорваться с языка, как я поняла, какую глупость ляпнула. Конечно, у Рейфа была работа! Я же заходила на его сайт! Меня куда больше интересовало, есть ли у него девушка или жена, но показывать этого мне не хотелось.

– Ну, в смысле, ваш сайт я посмотрела! Увлекательная у вас профессия, – быстро добавила я.

Ну, а теперь я ему льстила. И казалась еще нелепее.

– Да, определять ценность старых томов весьма занимательно. Я работал с лицевыми рукописями времен Римской империи, свитками папируса, письмами, дневниками знаменитостей и простых людей. Их реставрация, однако, занятие не столь интересное – как для вас вязание, например. – Когда он поддразнил меня, его голубые, как лед, глаза потеплели. – К слову, за этим я и пришел к вашей бабушке. Спросить насчет одной старой книги.

Рейф внимательно посмотрел на меня – впрочем, как и всегда. Однако на этот раз в его взгляде было нечто более пронзительное – будто я знала, о чем шла речь. Он ошибался.

– Какой книги?

– Она описала ее как старинный том, нуждающийся в реставрации. Насколько я помню, это некая летопись вашей семьи.

И тут я поняла, о какой книге он говорит.