Она обхватила его голову, перебирая пальцами пряди волос. На память пришла та ночь, когда сидела за праздничным столом между братьями и Лайонел положил руку ей на бедро.

— Помнишь Новый год, — шепнула она, гладя мягкие завитки у него на затылке.

Девушка кожей почувствовала его улыбку между поцелуями и улыбнулась сама.

— Каким же бессовестным ты мне показался, — призналась она, перемещая руки к верхней пуговице его рубашки.

Он опрокинул девушку на постель и сам избавился от рубашки. Бриллиантовые запонки звякнули о пол.

— Помнишь сгоревший дом, — спросил он, осыпая ее шею и грудь в белом корсаже поцелуями, — я никогда никого так не хотел, как тебя тогда…

Она засмеялась.

— А я ненавидела тебя… — Ее ладони скользили по его рельефным плечам, спине.

Снаружи рокотал гром, дождь лупил по деревянным ставням, и двоих на узкой постели при каждой новой волне теснее прижимало друг к другу. И тихий стон потонул в шторме, заглушаемом лишь волшебными звуками фортепиано — они то нарастали, то снижались, уносясь с перезвонами вдаль.

Глава 3

Остров Чертовых зеркал

После шторма море в блаженном штиле расстелилось на многие-многие километры, гладкое, точно темно-синий шелк. А небо, усыпанное яркими светилами и сияющей звездной пылью, казалось ниже. В теплый воздух проникала ночная прохлада, слышался тихий плеск воды, бьющейся о борт корабля, и звучала нежная мелодия Сен-Санса Камиля «Лебедь». Она походила на легчайшее белоснежное перышко, медленно скользящее по зеркальной водной глади, готовое воспарить от любого дуновения ветерка.

Катя стояла в объятиях Лайонела, прижавшись щекой к его груди, и вместо ударов сердца слушала музыку.

Их уединение нарушило хлопанье кожистых крыльев — на плечо молодому человеку спикировала Орми, держащая в пасти мышь. Рогатая взяла свою жертву когтистыми крыльями и протянула Лайонелу.

Тот покачал головой.

— Спасибо, малышка, но я еще не так низко пал.

Орми не обиделась, вряд ли она вообще рассчитывала, что он примет дар. А предложила наверняка лишь затем, чтобы он не гнал ее со своего плеча. Расчет оказался верным, Лайонел позволил ей устроиться поудобнее и, когда та впилась зубами в меховую шею полевки, ничего не сказал.

«Какая же хитрая, — думала девушка, искоса поглядывая на мышь, в свою очередь, кидающую на нее ехидные взгляды черных вострых глазок, — пожалуй, будь она человеком или вампиром, отбила бы у меня Лайонела как нечего делать. А на мышь он меня не променяет, это точно!»

От подобных размышлений ей стало смешно, но пришлось сдержаться. Она сомневалась, что могла бы объяснить, что именно ее развеселило.

Разделавшись с добычей, Орми сбросила трупик за борт корабля и занялась Лайонелом. Перво-наперво, она осторожно кольнула его когтем в шею. А когда он чуть наклонил к ней голову, потянула за ухо.

— Я не хочу играть, — сказал он.

Мышь сердито зашипела, три рога на головке придавали ей воинственный вид, делая похожей на маленького дракона.

Лайонел спокойно взглянул на нее.

— Поищи Нев. — Тон, каким это было произнесено, не оставлял маневров для неповиновения, и мышь улетела.

— А мне Нев больше нравится, — заявила Катя. Молодой человек усмехнулся.

— Тогда странно, что в детстве ты бросала монетки в фонтан на фигурку собаки, а не утки.

Возразить было нечего.

Взгляд ее упал на длинный подол нежно-голубого платья от мадам Талилу, которое она обнаружила в сумке, где лежала другая одежда и бутыли с кровью. Катя плотнее сжала губы, вспомнив, как негодовала утром, что Лайонел набрал для нее платьев, но не удосужился взять ни одних джинсов и спортивной кофты.