Добравшись до нужного склепа, фон Кролок лишь мельком взглянул на надпись, выбитую над входом. Склеп был в изобилии украшен колоннами, безутешными ангелами, венками и орнаментом в виде лилий. Иными словами, он относился к категории «Герберт был бы в восторге.» Вздрогнув от такой безвкусицы, граф пробормотал что-то насчет падения культуры. Он дотронулся до решетки и замер, решив снова пробежаться по фактам. Итак, он собирается спасти вампирессу, сотворенную Владом, чтобы впоследствии обменять ее спятившему охотнику на любовника своего сына. Как мило! Жаль только, что ни один нотариус не заверит его завещание, потому что здравый ум и трезвая память даже на горизонте не брезжили. Это было безумие, дистиллированное и сконцентрированное. Безумие чистое, как слеза младенца.

Чтобы отворить двери, ключ ему не потребовался, как не и понадобился лом, чтобы поднять тяжелую крышку саркофага. Увидев его содержимое, граф невольно отвернулся, но совладал с собой и произвел все необходимые действия — вынул обломок кола из груди, присоединил отрубленную голову к шее, — стараясь при этот сохранять бесстрастное выражение лица. Покончив с первым этапом реабилитации, он вылил в провал рта половину содержимого фляги. Когда из саркофага повалил дым, вампир поспешно ретировался, оставив подарки у изголовья. За эти годы одежда Люси успела полностью истлеть. А если дама просыпается дезабилье, при этом не помня, как именно она провела ночь, и видит перед собой незнакомого мужчину, первым ее действием будет швырнуть в него то, что по руку подвернется. А под руку подвернуться могла лишь крышка саркофага. Фон Кролок решил не рисковать.

Прислонившись к стене склепа, граф замер в позе терпеливого ожидания. Вскоре его настойчивость была вознаграждена — внутри раздались шаркающие, неуверенные шаги, словно кто-то впервые за долгое время начал пользоваться ногами. Вампир приготовился к череде закономерных вопросов — «Где я? Какой сейчас год?» — но вместо этого услышал девичий голос, удивленный и несколько разочарованный.

— Well, dash it! Я так и знала, что мода в конце концов дойдет до ручки. Они ЭТО называют турнюром?! Вот ужас-то, будто вагончик за собой тащишь… Хэллоу? Есть тут кто-нибудь?

Поскольку в данной ситуации разговаривать с девицей, не будучи ей представленным, не было таким уж серьезным нарушением этикета, граф фон Кролок постучал в дверь.

— Простите, что нарушаю уединение вашего склепа, леди Люси…

— Просто Люси, — перебила его англичанка, — папенька так никогда и не получил рыцарство, несмотря на его вклады в благотворительность и пожизненное членство в обществе трезвости. А вы кто такой?

— Граф фон Кролок, — представился вампир. — Ваш покорный слуга, мисс.

— Ого! — присвистнула девушка. — Какие у меня слуги! А я-то думала, что у Мины совесть проснулась и она решила меня откопать. Хотя вряд ли, иначе ей пришлось бы вернуть норковую пелеринку, которая досталась ей по завещанию. Погодите, сэр, сейчас я поприветствую вас со всеми почестями.

Со скрежетом, ласкавшим ухо любого вампира, дверь склепа отворилась и на пороге появилась женская фигура, тут же склонившаяся в жеманном реверансе. Несмотря на сероватую кожу, словно ее обладательница смешивала белила с пеплом, Люси и вправду была хороша. К досаде графа, темно-зеленое шелковое платье висело на ней мешком, но если очень постараться, можно было разглядеть ее точеную фигуру. Волосы вампиресса гладко зачесала и убрала под шляпку, которая держалась на голове при помощи муаровой ленты, завязанной под подбородком в пышный бант. При жизни мисс Вестенр была, конечно, еще прекрасней. Можно представить, как мужчины восхищались тонкими чертами ее лица, чуть вытянутого и с высокими скулами, ее сияющими зелеными глазами, ее полными, четко очерченными губами.