— Не надо…ничего мне не надо… и не говорите, что все будет хорошо! Я же знаю…

— Вы правы, Люси, хорошо вам уже не будет, — граф продолжал гладить ее по спине, — зато будет плохо в хорошей компании. А это уже некоторое улучшение.

— Это вы мне так предложение, что ли, делаете?

— Именно. Быстро же вам открылся истинный смысл моих слов.

Против воли Люси улыбнулась.

— У меня обширный опыт в получении предложений. В свое время ко мне сватались все холостяки графства, за исключением разве что пастора да и то потому, что он заикался так сильно, что «стань моей» выговаривал бы три часа. Но если это предложение, вы должны мне что-то предложить.

— Дайте подумать. Сердца у меня все равно что нет, а руку предлагать не буду. Никогда не понимал, зачем девице лишняя рука, что она с ней делать-то будет? Я могу лишь пообещать, что не отвергну вас. Никогда. Что бы вы ни сделали. И если вам понадобиться помощь, я нарушу ради вас любые законы, человеческие или вампирские. Даже если вы будете неправы. Вам не придется соответствовать никаким идеалам. Вы сможете в полной мере наслаждаться свободой и от вас потребуется только одно.

— Что же?

— Чтобы вы ограничили мою. Пообещайте только, что схватите мою занесенную руку и не позволите обрушить удар. Я боюсь того, что могу натворить. Столько веков я одержим страхом. Сижу в темной комнате и жду, чтобы кто-то зажег свет. Просить вас об этом — вершина эгоизма с моей стороны, но именно он определяет мою сущность. Вы справитесь, Люси. Вы единственная, кто может помочь.

— Потому что мы не связаны узами крови, — догадалась она.

— А так же узами боли, стыда и раскаяния — ими мы тоже не связаны. Покажите мне, что есть еще что-то помимо Голода. Проведите и для меня черту, Люси.

— И вы для меня.

— Обещаю.

— Это и есть любовь? — несколько недоверчиво спросила вампиресса.

— Да, — ответил Герберт с непоколебимой уверенностью, — когда тебе не дают окончательно превратиться в чудовище.

— Хорошо, граф, я еду с вами. Нужно проверить в кассах, не остались ли билеты.

— Так мы ж вам уже купили билет, — ляпнул Альфред, схлопотав испепеляющий взгляд графа. Люси решила конфликт не усугублять.

— Правда? Как предусмотрительно с вашей стороны! Тогда едем, но прежде нужно попрощаться с Призраком.

По платформе уже спешил Эрик, во фраке и черной маске, рука об руку с мадам Жири. Ради случая она переоделась в темно-синее бархатное платье, но ридикюль оставила старый, потому что внутри него открывался портал в другое измерение — той снедью, которую носила с собой мадам Жири, можно было наполнить два сундука. Рядом ковылял Куколь. Чуть поодаль Мег, которую сопровождал юноша в очках, о чем-то собачилась с носильщиком. Увидев Герберта, девушка оставила носильщика на растерзание своему спутнику и побежала к виконту.

— Ой, мы чуть не опоздали! — задыхалась она. — Кстати, это мой друг, Этьен Кастело-Барбезак.

Юноша неуверенно помахал.

— Пусть подойдет поближе, я его оценю, — предложил Герберт.

— А вот это вряд ли, — ухмыльнулась Мег. — Застенчивый слишком.

Услышав характеристику виконта, составленную м-ль Жири, даже сильный духом мужчина топтался бы на месте, а уж слабохарактерный и вовсе пустился бы наутек.

— Ну и как у вас дома? Все благополучно?

— Ну, сначала Эрик стеснялся снимать за обедом маску, говорил, это будет выглядеть некрасиво. Но когда мама сказала, что некрасиво только хлебным мякишем кидаться, он вроде успокоился.