|
Она посетила древние стоянки греков, римлян и египтян и не нашла там ничего интересного для себя. Ни одной подходящей площадки для раскопок, ни одних развалин, достойных внимания. Вана чувствовала, что даром теряет время. И теперь, лежа на кровати в гостиничном номере, она пыталась разобраться в путанице своих мыслей и чувств. Она разочарована - это ясно. Дни проходят серо и скучно. На кого обижаться? Сама рвалась в эту поездку. Но причиной тому была отнюдь не страсть к археологии. Вана ехала в Сивах с тайной надеждой вернуть себе отца, и, конечно, из-за Гвидо. Но сейчас она старалась не думать об отце. Что касается Гвидо... тут тоже не все гладко. Может, они постепенно стали уставать друг от друга? Днем они не виделись, потому что итальянец с утра до вечера пропадал в городе или окрестностях, но по вечерам встречались, любили друг друга, и это получалось так же хорошо, как в первый раз. Но так ли уж хорошо? Почему же их физическая близость все реже сопровождалась долгими задушевными беседами, которые были прекрасны сами по себе и придавали любви изысканный привкус? Даже Гвидо заметил эту перемену. - Может, я чем-то обидел тебя?- спросил он однажды ночью.- Ты больше не пытаешься шокировать меня Своими парадоксами. - Просто раньше мы шутили, а теперь стали говорить серьезно. - Это плохо... Давай предоставим право быть серьезными тем, кому нравится сомневаться. - Мы стали серьезными помимо своей воли. - Это еще хуже,- заметил Гвидо.- Чувствую, мы закончим тем, что составим серьезное послание будущим поколениям. Представляю его содержание: древние миражи в современной пустыне. - Кстати, ты знаешь, почему жители Сиваха кажутся такими современными? - спросила Вана.- Потому что элементы, составляющие их существование, сложнее, чем где бы то ни было. История оставила здесь множество противоречивых следов, которые смогли каким-то образом слиться в единое целое. - Думаю, противоречия должны были сгладиться за такой долгий срок. Во всяком случае, я их не вижу... или не понимаю. - Наверное ты просто не способен понять некоторые вещи.- задумчиво сказала Вана.- Конечно, мое сознание тоже не безгранично. Мы с тобой схожи в плотских желаниях, в повседневных потребностях, во взглядах на мораль и общество. Но между нами есть отличие: мы по-разному понимаем смысл жизни. - Как ты понимаешь его? Скажи! - Смысл жизни - счастье. Учиться, познавать, зарабатывать деньги и тратить их на приятные вещи, танцевать, путешествовать, выращивать цветы, знакомиться с людьми и учиться уважать их и доставлять им наслаждение - все это для меня путь к счастью. А для тебя - к власти. Она приложила палец к губам Гвидо, и продолжала: - Тебе трудно понять, о чем я говорю. Для тебя важны только точность и эффективность. Мысли и поступки интересуют тебя лишь в той мере, в какой они способствуют завершению какого-то предопределенного действия. Они допускаются, если помогают достичь желаемого результата. Как же должны раздражать тебя мои смутные надежды, если ты живешь по плану, в котором нет места ошибке и случайности. Как можешь ты, преклоняющийся только перед силой, постичь мою хрупкую веру? - Но я не имею отношения к сильным мира сего и не стремлюсь наверх,- возразил Гвидо. - Возможно, но власть привлекает тебя. Если ты не имеешь возможности сам насладиться ею, то ценишь ее в других. - Что-то я не узнаю себя в этом портрете. Вана печально улыбнулась: - Я бы еще могла понять, если бы тобой руководило желание обладать реальной властью. |
