Когда ей принесли сына, Пенелопа приложила его к груди. Маленькие губки чмокнули и принялись жадно высасывать молоко. Она улыбнулась сквозь слезы.

– Я назову тебя Лукой, как евангелиста. Он был врачом и художником. Вот вырастешь и станешь художником. Или врачом. Хорошим врачом, как Мортимер.

ОНА ПРОДОЛЖАЛА ПОГЛАЖИВАТЬ КОШКУ…

1

Она продолжала поглаживать кошку, смотревшую на нее с благодарностью. Родились четыре котенка черно-белого окраса, того же, что у матери. Мокрые, голодные, они были еще слепы, но инстинкт толкнул их прямо к материнским соскам, а она облизала их маленьким шершавым язычком.

– Ты хорошая мать, – похвалила ее Пенелопа. – Дай время, я еще придумаю тебе подходящее имя.

Поставив рядом с корзиной миску, полную воды, она позвала профессора, возившегося у себя в саду.

– Кошка родила четырех котят, – объявила Пенелопа. – Я оставила тут несколько банок корма. Вы не могли бы время от времени сюда заглядывать?

Профессор подошел поближе к изгороди, разделявшей два сада.

– Что ты говоришь, дорогая?

– Я уезжаю.

– Возвращаешься в Милан?

– Нет. Я собираюсь проверить, удастся ли мне наконец перелезть через этот пресловутый забор, – призналась Пенелопа.

– Мудрое решение, девочка моя.

– Возможно, я вернусь к вечеру. Но если задержусь до завтра, кто позаботится о моей кошке? Корм стоит на веранде. Вы присмотрите за ней, профессор?

– Можешь на меня рассчитывать, – пообещал старик.

Пенелопа села в машину. Она не сомневалась, что вернется к вечеру, но ей не хотелось, чтобы профессор Бриганти волновался и считал часы, поэтому она нарочно предупредила, что может задержаться.

И опять она пустилась в путь. К счастью, на душе у нее было легче, чем в тот раз, когда она покидала свою семью. Одинокое пребывание в Чезенатико помогло Пенелопе принять решение, которое позволит и Мортимеру, и ей самой окончательно разорвать свои судьбы. Она ощущала в душе спокойствие и легкий холодок отчуждения, порожденного глубокой убежденностью в своей правоте. То, что их связывало, оказалось мечтой, прекрасным сном. Это чудесное воспоминание она сохранит на всю жизнь.

Пока колеса отмеряли километр за километром, Пенелопа вспоминала прекрасный старинный дом, прохладные залы бельэтажа, расписанные фресками, комнату Мортимера, где она провела столько счастливых часов, барочный фонтан во дворе. Перед поворотом на Бергамо она остановилась у бензоколонки, чтобы заправить машину. Приближалась гроза. Не успела Пенелопа отъехать от заправки, как по стеклу ударили первые крупные капли. Похоже, дождь устраивает ей засаду всякий раз, когда она пускается в путь, усмехнулась Пенелопа. Но по мере приближения к Бергамо гроза стала удаляться к западу. Пенелопа обогнула район новостроек и начала подъем к старому городу. Проехав под старинными городскими воротами, увенчанными каменным венецианским львом, она оставила автомобиль на платной стоянке неподалеку от палаццо Теодоли.

Узенькая, вьющаяся, как змейка, улочка привела ее к воротам, но, прежде чем войти, Пенелопа решила собраться с духом. Вот сейчас она закончит очень важную главу своей жизни, поставит последнюю точку. Она уже знала, что скажет Мортимеру при встрече: «Обзаведись семьей. Женись и не думай больше обо мне».

Она глубоко вздохнула и решительным шагом вошла в ворота. Мортимер сидел на парапете фонтана посреди двора. Над ним, потрясая трезубцем и отбрасывая длинную тень, возвышался величественный Нептун. Весь остальной двор был залит солнцем, миртовая живая изгородь сверкала еще молодой, не потемневшей, умытой недавним дождем листвой.

Волосы у него были коротко острижены.