А я, то есть Негатив, при погроме выжил чудом – нападающие не заметили четырехлетнего ребенка среди груды трупов. Потом были разные планеты и банды, пока, наконец, я... вернее, Негатив... тьфу ты, совсем запутался... не нанялся к Сэму Упырю – главарю мелкой шайки с напыщенным названием Потрошители, промышляющей на обитаемой станции-городе со странным названием Бродвей.

В моей карьере были убийства с отягчающими, грабежи. И вообще, как выяснилось, я тот еще тип – безжалостный и свирепый. Короче, именно таких персонажей с удовольствием убивают положительные герои, зарабатывая скиллы и удовлетворяя свою жажду мировой справедливости.

Я помотал головой, очищая сознание от чужих и в то же время до жути реальных воспоминаний.

– Вспомнил? – проницательно заметил Виталий.

– Угу. Сценарий кто писал? Ты?

– Нет, конечно. У нас сценаристов полный штат. Я лишь выбираю из перечня подходящую легенду и накладываю на шотхолла. А что, пробрало? – понимающе ухмыльнулся он.

– Особенно та часть с погромом, – честно признался я. – Сильно. Я аж сам себя пожалел.

– Ну, так. На том и стоим. Мощно. Достоверно. Без халтуры. Недаром игра стала культовой. Держится на первом месте в рейтинге популярности уже седьмой год... Или восьмой? Хм... Первый запуск был в пятьсот сорок восьмом, сейчас у нас пятьсот пятьдесят пятый, так что да, восемь лет.

– Это ты время в игре называешь? – не въехал я. – Пятьсот пятьдесят пятый год – текущая игровая дата?

– Ты чего, Рома? Это реальная дата. Сейчас у нас по календарю 2 августа 2555 года.

Наверное, мой мозг уже оказался неспособным удивляться очередным финтам происходящего, так что информацию я воспринял со спартанским спокойствием. Будущее так будущее. Подумаешь!

– Ты это забыл? – насторожился Виталий и для себя под нос добавил: – Может, оцифровка прошла не так уж и плохо. Часть твоей личности определенно стерта. Надо попробовать еще с дельта-каналом поиграть...

– Виталик, уймись. Хватит уже меня перенастраивать, – разозлился я. – Пойми ты, дурья башка, в таком виде, как сейчас, тебе от меня больше пользы. И денег, – вновь на удачу выстрелил я. И, кажется, попал в точку.

– Возможно, – протянул он. – Если будешь поддерживать со мной связь, я смогу заключать на тебя пари... Хотя стремновато, конечно. Если наш сговор всплывет, я тюрьмой не отделаюсь. На пари крутятся серьезные бабки и крутые игроки, такие покалечат на раз...

Чувствовалось, что жадность в нем борется с осторожностью. Надо помочь товарищу сделать правильный выбор – для меня правильный, поскольку вопрос о моем удалении-сохранение, судя по всему, еще окончательно не решен. Им – не решен. Я-то сразу сделал свой выбор: хочу жить пусть даже и в виде персонажа компьютерной игры!

– Скажи, Виталик, если шотхолл не такой, как я, а нормальный, со стертой личностью, с ним можно сговориться?

– Нет, конечно, – фыркнул оцифровщик так, будто я сказал глупейшую глупость. – Такой перс не понимает, что находится в игре. Для него это настоящая жизнь. Реальность. А меня он забудет, как только покинет тестировочную.

Вероятно, так Виталий обозвал ту комнату, где я сейчас нахожусь.

– А я забуду? – во мне вновь проснулась острая тревога. – Еще одно стирание личности?

– Ага, тебя сотрешь, как же. Ты ж мне назло при любой оцифровке уцелеешь. Чтоб я спокойно по ночам спать не мог, – кисло пошутил Виталий и серьезно пояснил: – Когда я заканчиваю тестировать шотхолла, перед тем, как ввести его в игру, стираю последний блок воспоминаний – то, что происходило в этой комнате.