Пойдем дальше. Детективный роман не был бы детективным, если бы в нем не господствовал сыщик: инспектор, а то и комиссар криминальной полиции, частный агент или детектив-любитель (последний обычно — самый проницательный). Сыщик может любить бифштекс с кровью или пропускать рюмочку-другую мартини, может восхищаться архитектурой барокко или носить очень мятые штаны, у него могут быть моржовые усы или даже глуповатое выражение лица — автор все простит ему, лишь бы герой никоим образом не походил на Шерлока Холмса (ах, какой черт занес его в детективный жанр?!). Сыщику дозволяется обладать любыми человеческими слабостями, однако — заметьте это себе! — не родился еще такой сыщик, который взял бы да и не выследил всех преступников до единого. Э, нет, такого не бывало и, будьте уверены, никогда не будет в детективной литературе! Автор скорее позволит, чтобы его самого утопили в ванне, укокошив предварительно кочергой, чем разрешит своему герою навлечь на себя подобный позор! И пусть иногда сыщику удается напасть на след преступника еще в первой главе, но про это, упаси боже, не должны знать ни читатель, ни преступник, ни даже сам автор, хотя последний делает вид, что информирован лучше всех…

Еще одной характерной особенностью обладает главный герой детектива — он непроницаем, непромокаем, непробиваем, непрокусаем… Нет такого романа, на страницах которого сыщик не рискнул бы отправиться в самое логово преступников. Ах, с каким спокойствием вытирает он ноги о коврик у входа и вешает свою шляпу, как хладнокровно усаживается в непредложенное кресло и до тех пор смакует свою смелость и распространяется о барокко, пока окончательно выведенный из терпения кровопийца не выхватывает пистолет и не нажимает на курок… пардон! Оказывается, наш сыщик уже успел заменить боевые патроны на холостые. Когда? Тогда.

Далее. Сыщик наш благородно одинок и равнодушен к жизненным благам. За исключением упомянутых уже рюмочки мартини или бифштекса с кровью, домогается он лишь единственного вознаграждения: ему необходимо, чтобы читатель, проглотив последнюю страницу книги, молитвенно сложил руки и прошептал: «Клянусь, во всей детективной литературе не случалось мне встречать более проницательного сыщика! Какой ум, какой глаз, и еще двух волнистых попугайчиков дома кормит!.. Ей-богу, довелось бы нам посидеть за одним столом — с удовольствием поставил бы ему целую бутылку мартини, — правда, если бы он, хитрец этакий, помог мне добыть мартини в некоем магазинчике, хе-хе…»

Однако заявить, что у нашего героя все идет как по маслу, — язык не поворачивается! Задачи у него и вправду нелегкие, я бы даже сказала, многоступенчатые. Если бы только и было делов — выявить преступника! Где там! Идя по горячим следам убийцы, он в то же самое время должен доказать, как глупы все остальные полицейские, сыщики и прочие столпы криминалистики, которые постоянно путаются у него под ногами, лезут со своими бездарными версиями, путают карты. Согласитесь, что обвести вокруг пальца всю эту армию профессионалов и впрямь дело не шуточное (теперь вам понятно, почему нашему сыщику порой некогда выгладить брюки?).

И это еще не все. Обводя вокруг одного пальца профессионалов, вокруг другого сыщик должен обвести читателя (ясно теперь, почему у него глуповатое выражение лица?). Опаснее всех тот читатель, который, едва раскрыв книгу, стремится опередить сыщика, разнюхать раньше его, кто преступник.