Но едва он шагнул в полусумрак огромного пространства, как из угла к нему метнулась огромная тень, и на голову Вадиму обрушилось что-то тяжёлое. Привычка к тому, что за плечом всегда стоит огромный Рольф, и собственная задумчивость сыграли с ним злую шутку. Из забытья его вывела щедрая порция морской воды, выплеснутая чьей-то уверенной рукой.

Сплюнув изо рта солёную воду, Вадим пошевелил головой и чуть было не взвыл от боли. Судя по ощущениям, на затылке вздувалась огромная шишка. Боль отдавала в шею и выдавливала из глазниц глазные яблоки. Прокашлявшись, он с трудом сфокусировал взгляд на агрессоре, мрачно покачал головой и хрипло спросил:

— Ты хоть понимаешь, что теперь с тобой будет?

— Ничего не будет. Пока ты у меня, они ничего мне не сделают, — прогудел в ответ Гюльфи, сжимая в кулаке короткий нож для разделки рыбы.

— Дурак ты, парень. Как есть дурак. Это же дровяной склад. Здесь ни еды, ни воды нет. Сколько ты тут продержишься? Седмицу? Две? А дальше? Да ты только нос из пещеры высунешь, как тебя с ходу стрелами утыкают. Лучше развяжи меня и перед ярлом повинись. Может, он тогда не станет тебя клеймить. Хочешь всю жизнь треллом ходить?

— Не будет этого. Ты прикажешь им на вельбот парус поставить и еду туда положить. А потом, когда они его на воду спустят, мы с тобой в море выйдем. Там я тебя отпущу. На краю бухты.

— Нет.

— Что нет?

— Не буду я им ничего приказывать. Хочешь убивать, убей. А помогать тебе я не стану, — усмехнулся Вадим, едва сдерживая тошноту.

— Как это не станешь? — опешил парень. — Я же тебя сейчас, как треску, выпотрошу.

— Давай. Тогда можешь сразу и себе глотку этим ножом перерезать. Парни за такие фокусы тебя с вырезанным вороном вокруг столба пробежаться заставят. И это будет только после того, как шкуру с тебя спустят. Развяжи меня, — снова потребовал Вадим, одновременно проверяя верёвки, стягивавшие его запястья.

Мальчишка постарался на совесть, навязав такие узлы, что впору быка удержать. Но драться с ним в таком состоянии Вадим просто не мог. Судя по ощущениям, сотрясение мозга было обеспечено с гарантией. В данной ситуации оставалось уповать только на логику и умение добиваться своего обычным убеждением.

Слова Вадима вызвали у парня глубокую задумчивость. Судя по всему, действовал он спонтанно, не готовясь к подобной акции заранее, и теперь судорожно пытался понять, как быть дальше. Упрямство пленника явно не входило в его планы. Мрачно покосившись на Вадима, он поудобнее перехватил нож и как-то неуверенно шагнул к нему. Понимая, что любым способом должен заставить парня испугаться содеянного, Вадим сжал зубы и, улучив момент, старательно пнул его промеж ног.

Не ожидавший такого коварства Гюльфи утробно ухнул, медленно осел на землю и тихо застонал. Бил Вадим без всякого сожаления. Пользуясь тем, что парень от неожиданности выронил нож, он подцепил оружие носком сапога и одним движением выбросил его из пещеры. Опираясь на плечи и пятки, он по скале, к которой его прислонил парень, поднялся на ноги и, пошатываясь, вышел на пляж.

Первое, что бросилось ему в глаза, была огромная фигура Рольфа, бежавшего к нему от дома. Пошатываясь и судорожно сглатывая слюну, Вадим добрёл до вельбота, прислонился к борту и, когда огромный Рольф подбежал к нему, прохрипел:

— Развяжи и зови парней с факелами. Гюльфи на складе. Решил заставить меня вельбот отдать. Только не убивай его сразу. Он нам ещё нужен.

Но гигант уже не слышал его. Одним могучим рывком Рольф разорвал верёвки, которыми были связаны руки Вадима, и, сжав кулаки, стремительно метнулся в пещеру.