И только так.

Все жрецы – хитрые жадные бестии. При том что волохи – лучшие из них. Во всяком случае, менее кровожадные. Но и им не худо лишний раз напомнить: они всего лишь прислужники собственных богов. И боги эти – не первые. Главный на этой земле – Перун. Простая средневековая логика. Был бы Волох круче, сидел бы на княжьем престоле не Стемид, а косматый Велигур.

Устроили варягов хорошо. В отдельном помещении. Приставили трех персональных холопок и младшего жреца, который разъяснил, где поесть, где помыться и когда состоится полуденное праздничное мероприятие, быть на котором не обязательно, но если быть, то непременно с подарками для бога. Однако если отдать привезенное зерно и мясо ему, младшему, то он, в свою очередь, выдаст всем обереги и фигурки для приношения Волоху.

Начали со «столовой», хотя девки всячески намекали, что начать стоит именно с них. Но «доступное» предложение отверг даже Машег. И не прогадал. Стоило им выйти из «гостевого дома», как в ворота въехало сразу с десяток саней, привезших целую толпу развеселых подруг вполне репродуктивного возраста. Приехали они, понятно, не одни, а с мужичками, но кто может конкурировать с княжьими дружинниками?

Впрочем, и это отложили на потом. Сначала пожрать.

В трапезной им тоже выделили отдельный стол. Но кормили и поили тем же, что и всех. Просто и сытно.

Наедаться, впрочем, не стали. Так, заморили червячка и отправились в моечную. Располагалась она вне территории, на берегу замерзшего озера, во льду которого имелась немаленьких размеров прорубь, куда с воплями и уханьем прыгали голожопые «богомольцы» обоего пола. Бойцы Сергеева десятка минуток десять любовались той половиной, которая с сиськами, а Сергей – отменно налаженным процессом и техникой безопасности. Два дюжих мужика ловко выдергивали из воды тех, кто затруднялся выбраться самостоятельно, а третий зорко наблюдал за ныряльщиками, держа в руках что-то вроде швабры с длинной ручкой.

Разоблачились. Ценности сдали младшему жрецу. Здешняя банька – простая. Куча раскаленных камней, на которые время от времени плещут водичкой. Веников еще не придумали. В прошлой жизни Сергей внедрил их – для личного употребления. В этой – не успел.

Расселись просторно. В баньке – никого. Пьяного мужика, который спал на полу, можно не считать.

Сергей прикрыл глаза. Траин с Клепом негромко переговаривались по-нурмански. Ратша напевал. Машег невнятно бормотал по-хузарски. Молился, наверное. Тело размякло. Мышцы расслабились, внутренняя пружина отпустила…

Сильный толчок, едва не сбросивший со скамьи, обломал кайф.

– Подвинься, малец, чего расселся!

Вернулась компания купальщиков.

Массивный мужик, бородатый, волосатый, красный, сдвинул Сергея, плюхнулся на скамью, обрызгав холодыми каплями, рявкнул:

– Холоп! Камни остыли, давай но…

И захрипел.

Хват за бороду, рывок вверх, пальцы на горло, под кадык.

Кто-то заорал, кто-то сунулся на помощь волосатому, но в скорости реакции он явно уступал дружинникам, мгновенно окружившим своего десятника. Кому-то слишком проворному сунули в ухо, кого-то отпихнули, какая-то баба задела горячие камни и пронзительно взвизгнула…

– Крови не лить! – отчаянно закричал младший жрец, приставленный к Сергею с товарищами.

– Варяги! Это варяги!

Кто-то разглядел татуировку, Перунову молнию, на плече Бура.

Желающие помочь родичу тут же подались назад.

Наступила тишина.

Сергей проснулся окончательно. И он был зол.

– Руку убрал, – велел он волосатому, вцепившемуся ему в запястье. – И ты тоже.