– А может, сам у него и спросишь, княже? – дерзко предложил Йонах.

– А может, ты всё врешь, гридь? – в тон ему парировал Святослав.

– Не говори так, княже! – В голосе молодого хузарина зазвенела обида. – Я – Йонах бар Машег!

– Гордый, – буркнул Святослав. – В отца. Или – в батьку? – Князь метнул сердитый взгляд на Духарева.

Но Йонах воспринял слова князя как похвалу, задрал кверху подбородок.

– Боярина того Шишкой кличут, – сообщил он. – Поспешим, батька! – Он умоляюще поглядел на Духарева. – Малец говорил: Шишка хочет Звана собаками затравить. Шишка так неугодных холопов своих травит.

– То холопы, а то гридь! – Святослав хмыкнул.

– Так он же связанный будет! – воскликнул Йонах. – Поспешим, батька!

Духарев колебался недолго. Бросил последний взгляд на горящую церковь… Да что тут выбирать! Так и так сгорит. Нет, сейчас Зван важнее.

Сергей тронул Калифа…

И Святослав конем заступил ему дорогу.

– Далеко собрался, воевода?

– В Вышгород. Отойди с дороги, княже. Прошу тебя!

– Ах, просишь… – Святослав прищурился. – Ну коли просишь, так я, пожалуй, отойду. Может, еще о чем попросишь? О единоверцах своих…

– Ты ведь всё уже решил, княже, – мрачно произнес Духарев. – Что просить без толку.

– Артём! – вдруг зычно выкрикнул Святослав.

Один из Святославовых ближних тут же выдвинулся, и только сейчас Духарев признал в нем сына, потому что бронь на парне была новая, дороже прежней, шлем с личиной и конь чужой, из княжьей конюшни.

– Будешь здесь старшим, – сказал великий князь.

– Да, батька.

«Ага, – подумал Духарев. – „Батька“. Успел уже, значит, личную присягу князю принести. Растет сынок. А отцу – ни слова».

– Капища ромейские пусть разбирают, как я велел, – продолжал Святослав. – Но утварь не грабить и жрецов не бить. Только тех, кто мешать будет. Ослушников наказывай без жалости. – И, повысив голос: – Все слышали?

Слышали все. Святославов рык не услышать мудрено.

– Доволен, воевода? – уже вполголоса спросил великий князь.

– Спасибо, княже.

Ну что тут скажешь! Церквам в Киеве так и так не устоять. Раз Святослав решил «проредить», так и будет. А вот поставить во главе этой богоборческой операции христианина – отличный политический ход. С одной стороны, ясно, что никаких «переборов» не будет. Не бунт с беспорядочными пожарами, разгромом и грабежом, а управляемая сила народного гнева. Артём – герой. Город спас. Его не просто уважают – любят. Другое дело, что любовь толпы – вещь переменчивая. Но мечи княжьих гридней добавят ей постоянства.

А с другой стороны, этот ход вобьет крепкий клин между Артёмом и его киевскими единоверцами. И можно спокойно оставить парня старшим по Детинцу, не опасаясь, что он будет лоббировать интересы христиан. А ромеям, если что, можно сказать, что ослабление присутствия христианской церкви – не есть личная воля князя, а исключительно воля народа, которую он, князь, обуздал, как мог. В идеале Святославу вообще стоило покинуть на это время Киев.

Что он и сделал.

Спорное право боярина Шишки

Когда Духарев с дружинниками и Святослав, прихвативший с собой всего десяток гридней, подъехали к воротам города, те оказались заперты.