Кто-то из подмастерьев сорвался вглубь палатки, а я тяжело сглотнул и почувствовал как на спине выступил холодный пот.

Глава 24. Magnum Opus

Жизнь любого разумного существа можно разделить на два очень важных этапа: до гномьего спирта и после гномьего спирта. Разумеется, можно сказать, что для большинства существ после гномьего спирта не наступает никакого этапа ввиду скоропостижной смерти от интоксикации, но с технической точки зрения смерть — это тоже этап жизни. Завершающий.

К счастью, благодаря навыку «Стоик» моя смерть несколько откладывалась, но я очень сильно сомневался в том, что протяну достаточно долго, если в ближайшее время не подниму его уровень. А навело меня на сей вывод то состояние, в котором я оказался на утро следующего дня. Это оказалось не банальное желание помереть, о нет. Видимо, моё сознание посчитало, что смерть была бы слишком мягким наказанием за столь безрассудное поведение, а потому придумало иные желания.

Например, попытаться выкашлять свой неразумный мозг, согласившийся на такое истязание. Или немедленно начать копать нору в глубины земли, стать земляным червяком и до конца жизни питаться камнями и грязью. Или…

Мысли оказались бесцеремонно прерваны какой-то тварью, что, судя по ощущениям, решила мерекусить моей левой рукой и принялась усердно перегрызать запястье. Собрав остатки своих сил и воли в свободный кулак, я попытался ударить наглого падальщика, явно посчитавшего меня мёртвым, но кулак встретил лишь воздух, а мерзопакостное ощущение никуда не делось.

Со скрипом собрав волю ещё раз, я разлепил свинцовые веки и огляделся. Никакой твари возле меня не оказалось. Левая рука мирно покоилась на шерстяном одеяле, происхождение которого я, как не силился, вспомнить не смог. Судя по ощущениям и высоте, я лежал в палатке на каких-то ящиках, а в отдалении раздавался заливистый храп. Повернув голову в ту сторону, морщась от звуковой атаки, я увидел, что храпят лежащие вповалку гномы и гоблины. И все мы находимся в большой складской палатке. Даже обычно строгий и ответственный Горт сопел в уголочке, притулившись между коробками с неизвестными на вид деталями.

Что ж, по крайней мере, обстановка вокруг тихая и спокойная. Ну, в переносном смысле тихая. По крайней мере, никто не пытается меня сожрать… Тогда почему мою руку всё ещё кто-то жуёт?!

Буксующему и скрежещему мыслительному процессу понадобилось довольно много времени на то, чтобы осознать истинную причину неприятного ощущения. Всему виной был усердно вибрирующий и покалывающий электричеством браслет. Я застонал.

Нееееет. Чёрт, нет. Аллегри, отстань. Я понимаю, что тебе сейчас невероятно весело наблюдать за моим состоянием и ты спешишь поделиться своим мнением на этот счёт. Но, нет. Не сейчас. Дай мне спокойно стать земляным червяком…

Спустя минуту я понял, что мои мысленные мольбы не имеют никакого эффекта, и мазанул пальцем по поверхности артефакта, открывая меню. И тут же, не читая, закрыл сообщение. Увидел лишь, что оно, как обычно щедро украшено горой ехидных смайлов. День, когда Аллегри пришлёт сообщение без единой рожицы, наверняка можно будет заносить в летописи под названием в духе «День перед Апокалипсисом» или что-то в этом духе.

Избавившись от назойливого чувства на запястье, я решил поспать ещё часиков тридцать-сорок, но очень быстро осознал, что звенящий внутри моей головы храп попросту не позволит снова уснуть.

Чертыхаясь и проклиная Орена с его бочонком, я сполз с ящиков, в процессе едва не навернувшись с них, ибо запутался в одеяле, и на ватных ногах отправился к выходу. Снаружи, как мне думалось, должно быть поспокойнее, чем тут.

Но откинув полог я оказался не на улице, а в той самой мастерской, где мы вчера ужинали. Помещение производило ужасное впечатление.