—До завтра,— сказала Китти, когда птичка скрылась среди деревьев.— Будь осторожна. Держись подальше от проводов высокого напряжения.— Она не сюсюкала, не меняла голоса, разговаривая с животными.— Ненавижу эти провода,— сказала она мужу тем же тоном, каким обычно обращалась к птице.— Неужели с ними ничего нельзя поделать?

—Тут сенат бессилен, как электростанция без силового напряжения,— начал он, пытаясь каламбурить.— Полагаю, мы могли бы поставить предупредительные знаки: «Под напряжением. Не садиться». Что-то в этом роде.

—Они не умеют читать,— возразила Китти ровным голосом. Затем задала свой обычный утренний вопрос: — Что пишут в газетах?

Прежде чем он попытался кратко изложить ей новости, в разговор вступила Диана:

—Что же, очень мило,— мягко сказала Китти, поворачиваясь к Бэрдену.— Да, да, это и вправду мило, что люди хотят видеть тебя президентом. Пожалуй, я прочту одну газету.— Она взяла ближайшую, подержала ее минуту в руках, как бы не зная, что с ней делать, затем рассеянно опустила газету в масло.— Кто тебе только что звонил?

—Клей, из офиса. Мне уже пора двигаться.— Бэрден встал из-за стола и крикнул: «Генри!» Ответа не последовало, потому что всякий раз, как Генри слышал, что его зовут, он менял свою белую куртку на синюю и подгонял машину к подъезду.

—Мы должны на этих днях пригласить Клея к обеду,— сказала Китти с полным ртом.

—Он слишком занят,— отозвалась Диана, извлекая газету из масла.— Этим летом у него по горло светских обязанностей. Он все время с Сэнфордами.

—Такой милый юноша. Уверена, Блэз и Фредерика любят его не меньше нас.— Китти медленно жевала яичницу. Бэрден не знал человека, который ел бы так медленно, как его жена. Китти подносила ложку ко рту, но тут же, задумавшись о чём-то, опускала ее.— Понимаю, почему ему у них нравится больше, чем у нас. Ничего не скажешь, Инид ужасно привлекательна и богата.

Бэрден приложил все свои усилия, пытаясь предотвратить то, что должно было за этим последовать.

—Расскажи нам, Китти, о твоей новой клетке для птиц. Когда она будет готова?

—Не раньше чем на следующей неделе. Ты знаешь, какой копуша наш Генри. Конечно, он страшно хитер и хочет получше устроиться, а Диана круглая дура, что хочет за него замуж: от него ей будет одна морока.

—Мама!— крикнула Диана и, швырнув салфетку, выбежала из комнаты.

—Какая муха ее укусила?— неподдельно изумилась Китти.

Бэрден вздохнул, подошел к жене и, поцеловав ее в щеку, ощутил знакомый утренний запах кольдкрема и сна.

—Ничего особенного, дорогая.— И, не удержавшись, добавил: — Быть может, ты что-то такое сказала?

—Я говорила только о Генри и клетке для птиц.

—И о Клее.

—Я словом не обмолвилась о Клее, но только между нами — она без ума от него.

—Только между нами?

Китти кивнула.

—Я никогда не подавала виду, что замечаю. По-моему, родителям не следует этого делать. Пусть дети сами устраивают свою жизнь… в известных пределах, разумеется.

—Тебе нравится Клей?

—Еще бы! Он так помогает тебе. И он такой симпатичный. Я люблю красивых мужчин, это для тебя не секрет.

—Разумеется. За одного из них ты вышла замуж.

Оба рассмеялись этой старой шутке.

Под бронзовым щитом солнца новое административное здание сената Соединенных Штатов мерцало белизной на фоне капитолийской зелени. Когда Бэрден подошел к главному входу, несколько граждан Республики (в критические моменты он воспринимал жизнь как шекспировскую пьесу) остановили его, чтобы пожать ему руку, и он невнятно, еле слышно поблагодарил их, придав лицу самое разлюбезное выражение.