— Разве я выгляжу так, будто разбогател?

Робин окинул взглядом тощую, недокормленную фигуру Гриффина, его потрепанное черное пальто и неухоженные волосы. Нет — он должен был признать, что Общество Гермеса не похоже на схему личной наживы. Возможно, Гриффин использовал украденное серебро для каких-то других тайных целей, но личная выгода не казалась одной из них.

— Я знаю, что это много и сразу, — сказал Гриффин. — Но ты просто должен довериться мне. Другого пути нет.

— Я этого хочу. Я имею в виду — я просто — это так много. — Робин покачал головой. — Я только что прибыл сюда, я только что впервые увидел Вавилон, и я не знаю ни тебя, ни это место достаточно хорошо, чтобы иметь хоть малейшее представление о том, что происходит...

— Тогда зачем ты это сделал? — спросил Гриффин.

— Я — что?

— Прошлой ночью. — Гриффин бросил на него косой взгляд. — Ты помог нам, без вопросов. Ты даже не колебался. Почему?

— Я не знаю, — честно ответил Робин.

Он спрашивал себя об этом тысячу раз. Почему он активировал этот стержень? Дело было не только в том,что вся ситуация — полуночный час, сияние луны — была настолько похожа на сон, что правила и последствия, казалось, исчезли, и не в том, что вид его двойника заставил его усомниться в реальности. Он чувствовал какое-то более глубокое принуждение, которое не мог объяснить.

— Это просто казалось правильным.

— Ты что, не понимал, что помогаешь банде воров?

— Я знал, что вы воры, — сказал Робин. — Я просто... Я не думал, что вы делаете что-то плохое.

— Я бы доверился твоему инстинкту в этом вопросе, — сказал Гриффин. — Доверься мне. Поверь, что мы поступаем правильно.

— И что же правильно? — спросил Робин. — С твоей точки зрения? Для чего все это?

Гриффин улыбнулся. Это была необычная, снисходительная улыбка, маска веселья, которая не достигала его глаз.

— Теперь ты задаешь правильные вопросы.

Они вернулись на Банбери Роуд. Перед ними пышно вырисовывались университетские парки, и Робин надеялась, что они свернут на юг, на Паркс-роуд — было уже поздно, и ночь была довольно холодной, — но Гриффин повел их на север, дальше от центра города.

— Ты знаешь, для чего используется большинство стержней в этой стране?

Робин сделал дикое предположение.

— Врачебные практики?

— Ха. Очаровательно. Нет, они используются для украшения гостиных. Именно так — будильники, которые звучат как настоящие петухи, лампы, которые гаснут и разгораются по голосовому требованию, шторы, которые меняют цвет в течение дня, и тому подобное. Потому что это весело, и потому что британский высший класс может себе это позволить, а все, что богатые британцы хотят, они получают.

— Отлично, — сказал Робин. — Но только потому, что Вавилон продает бары, чтобы удовлетворить спрос населения...

Гриффин прервал его. Т

— Ты хотел бы знать второй и третий крупнейшие источники дохода «Вавилона»?

— Легальные?

— Нет. Военные, как государственные, так и частные, — сказал Гриффин. — А потом работорговцы. В сравнении с ними легальный доход — копейки.

— Это... это невозможно.

— Нет, просто так устроен мир. Позволь мне нарисовать тебе картину, брат. Ты уже заметил, что Лондон находится в центре огромной империи, которая не перестает расти. Важнейшим фактором, способствующим этому росту, является Вавилон. Вавилон собирает иностранные языки и иностранные таланты так же, как он собирает серебро, и использует их для производства магии перевода, которая выгодна Англии и только Англии.