– Прогнозы являются неточными, потому что базируются на ошибочной технологии, – сказал Ицхак. – Откуда это безграничное доверие к бездушной технике? Откуда недооценка естественных возможностей человека – кстати, никем до конца не изученных? Известно, что мы используем наше тело всего на восемнадцать и одну шестую процента, а мозг – вообще на сотую долю…

    Суть идеи Ицхака заключалась в том, что жопа вавилонянина, получившего высшее техническое образование в лучшем вузе столицы, при надлежащей тренировке, уходе и квалификации может предсказывать грядущее значительно точнее, чем это дано искусственному интеллекту.

    – Ну ты даешь!.. – сказал я. – Правду говорят про семитов, что они все того…

    – Учти, Баян, проект секретный, – предупредил Ицхак. – Золотая жила… Кавияр столовыми ложками жрать будем, рояль купим, шампанского туда нальем, метресок нагоним – хоть в два ряда на койку клади…

    Я подумал немного.

    – Так ты что… ты что это, мне жопу тренировать предлагаешь?

    – Ну! – сказал Ицхак. – Сам подумай, Баян. Не хочу в это дело посторонних мешать, а ты все-таки одноклассник… Я вообще не хочу развозить большой штат сотрудников. Мы с тобой, менеджер – чтоб на машинке было кому печатать, а в бухгалтеры Аньку позовем.

    – Кого?

    – Аннини. Помнишь, мы у нее списывали…

    Я вспомнил не без труда. Толстая девочка с тугими косичками. От нее всегда пахло потом.

    – Но – все в тайне, – повторил Ицхак. – Идея на поверхности лежит, удивляюсь, как никто еще за нее не уцепился. Эх…

    Он обернулся и посмотрел на Мурзика. Мурзик пялился на него, явно ничего не понимая из того, что говорилось. Даже рот приоткрыл.

    – Слушай, Баян, а это кто? – спросил вдруг Ицхак.

    – Мой раб, – нехотя ответил я. – Мама на день рождения прислала… прямо с биржи.

    Ицхак еще раз пристально оглядел Мурзика и вдруг сказал:

    – Слышь, Баян, давай его убьем. Разгласит, паскуда… Вон, какая у него морда неправдивая…

    – Еще чего, – сказал я. – Это мой Мурзик. Мне его мамочка подарила.

    – Он все слышал, – упрямо сказал Ицхак и пожевал губами. – Разгласит.

    – Молчать будет, – сказал я.

    – Ну хоть язык ему отрежь, – попросил Ицхак. – Эх, недоглядел я, надо было его сразу из комнаты выставить.

    – Своего раба заводи и отрезай ему, что хочешь, – огрызнулся я. – Мне его потом без языка не продать будет.

    – Под твою ответственность, – молвил Ицхак и встал, сверкнув искрой на пиджаке.

    * * *

    Сказать по правде, лучше всех в нашей фирме живется моей жопе.

    Кстати, я не такой хам, как это может показаться. Да, я говорю «жопа». Я открыто говорю «жопа» и никак иначе. Но это проистекает вовсе не от хамства.

    Конечно, я мог бы называть жопу, например, ягодицами, задницей, окрестностями ануса, пятой точкой, седалищем, мягким местом, пониже спины и даже «мясистыми лепестками предивного лотоса, сомкнутыми над источником бед и наслаждений, подобно ладоням, заключащим в себе родник неиссякаемый», как именуется жопа в одном гомосексуально-эзотерическом труде.