– Я боюсь, могут ко мне с обыском прийти, – сказал Ренат. – Искать дядины книги. И найдут эту. А вдруг тут антисоветчина какая-нибудь? Или порнография… Если б французский знать! Но мы ж не знаем. А показать кому-нибудь стремно. Настучать могут.

    – Так выброси ее!

    – Как я могу ее выбросить?! Это ж дядина книга! Я тебя хотел попросить: ты можешь ее у себя какое-то время подержать?

    – Ну че, подержу. Без проблем.

    – Только, Тём, обещай мне, что ты ее никому не дашь.

    – Кому ж я ее могу дать?!

    – Да я уже после сегодняшнего всего боюсь. Хрен его знает, чего они там в КГБ придумают… Подошлют к тебе кого-нибудь…

    – Слушай, Ренатик! Я, конечно, понимаю, что ты сегодня испытал очень острые ощущения. Но все-таки не надо так в манию преследования-то впадать! Ну хорошо, клянусь тебе самой страшной клятвой, что отдам эту книгу только тебе! Или твоему дяде. Или лично сдам в библиотеку. Когда найду такую – с названием «Library» и эмблемой в виде чайки.

    – Спасибо, чувак!

    Тревоги Рената оказались напрасными. Продолжения эта история не имела. Никакие сотрудники КГБ больше не беспокоили его, ни в связи с книгой, ни в связи с дядей. А очень скоро этим строгим мужчинам стало и вовсе не до глупостей типа идеологических диверсий – мало-помалу набирала обороты новая интересная жизнь, и начинались настоящие, серьезные дела: крышевать кооперативы и финансовые пирамиды, делить деньги партии и жечь глаголом с трибуны Госдумы, правой рукой осеняя себя православным крестом, а в левой, как Библию, сжимая «Архипелаг Гулаг». Дядя Рената через пару лет объявился, живой и невредимый, с новым паспортом. Снова поступил на службу на корабль, на сей раз речного флота. Корабль этот, правда, не совершал никаких рейсов, а просто стоял у Фрунзенской набережной города Москвы и являлся, по официальной версии, рестораном. После таких слов напрашивается вывод, что на самом деле корабль рестораном не являлся. И совершенно напрасный, ложный вывод. Да, основной доход приносило другое, неофициальное заведение, функционирующее на борту: публичный дом. Но ресторан на корабле тоже был, и, надо заметить, с очень и очень недурной кухней! И Ренат, закончивший к тому времени Энергетический институт и успевший понять, что инженеры-энергетики на хрен никому не нужны, даже одно время работал в этом ресторане младшим поваром. А что, времена тогда были деловые и чисто конкретные: по специальности не работал никто, дипломов об образовании работодатели ни у кого не спрашивали, умеешь что-то делать – делай! Окажется, что не умеешь, – пойдешь вон. Зачем диплом? Готовить Ренат умел. С юных лет имел к этому склонность и талант.

    К моменту возвращения дяди из таежных краев Ренат уже начисто забыл про книгу французских стихов. Моряк тоже о ней не вспоминал. Ну а Артем, в квартире которого эта книжица хранилась на нижней полке шкафа, в заднем ряду, за красно-белыми томами «Библиотеки мировой фантастики», – забыл о ней и подавно.

    С тех веселых пор прошло лет двадцать. Артем работал менеджером среднего звена в консалтинговой компании. Успел жениться и развестись. Жил с родителями. Летом отец с матерью, как правило, находились на даче, и Артем обитал в квартире один. Как-то раз в субботний день во второй половине августа Артем затеял в своей комнате перестановку мебели.