— Об этом он говорит здесь, — ответил индеец, вынимая из складок платья второе письмо.

Капитан взял письмо.

— Это почерк Боба, письмо помечено: Бостон, 12 июня 1775 г., но подписи нет.

— Читай скорее! — воскликнула с беспокойством мать.

«Мой дорогой отец, я жив и здоров. Мы опять были в деле. Вы сами знаете, какие обязанности налагает на меня служба. Мой горячий привет матери, Белле, а также моей дорогой и капризной Мод. Ник видел все и расскажет вам обо всем».

— Там был майор, там был Ник. Дело было жаркое. Тысяча убитых.

— Когда мой сын пришел в Бостон, ты был еще там?

— Как, еще была битва? — воскликнул капитан. — Рассказывай скорее, Ник, кто ее выиграл: англичане или американцы?

— Трудно сказать. Сражались те и другие.

— Вероятно, произошла просто какая-нибудь стычка! — воскликнул капеллан.

— Стычка, вы говорите? — с живостью спросил Ник. — Хороша стычка, где тысячи человек убитых!

— Расскажи нам все, что знаешь, тускарора!

— Скоро сказать, не скоро сделать. Янки на горе, солдаты в лодках. Сто, тысяча, пятьдесят лодок с красными мундирами. Великий начальник там. Десять, шесть, два — все пошли вместе. Бледнолицые вышли на землю, построились, потом пошли. Бум, бум! Стреляют из пушек, стреляют из ружей. Ах, как они побежали!

— Побежали! Кто, Ник? Эти бедные американцы…

— Красные мундиры побежали! — спокойно ответил индеец.

— Где происходила эта битва? Говори скорей!

— По ту сторону Бостона, на реке. Пришли сражаться на лодках, как канадские индейцы.

— Это, вероятно, в Чарльстоуне, Вудс! Ведь Бостон и Чарльстоун стоят на полуостровах. Значит, американцы заняли этот город. Вы ничего не говорили мне об этом, Бекман!

— Когда я оставил Альбани, их еще не было там, — ответил Бекман. — Надо расспросить обо всем индейца.

— Сколько янки было в этой битве, Ник? Сосчитай так, как мы это делали в войну с французами.

— Как отсюда до мельницы, два, три ряда, капитан! Все фермеры, а не солдаты. Все ружья, не было ни штыков, ни ранцев, ни красных мундиров. Не солдаты, а бьются, как дьяволы.

— Длиною как отсюда до мельницы и три ряда? Это составит, пожалуй, две тысячи, Бекман! Так ведь, Ник?

— Около этого.

— Хорошо. А сколько было королевских солдат в лодках?

— Два раза больше сначала, потом пришли еще. Ник был близко, он считал.

— Они все пошли разом на янки, Ник?

— Нет. Первые пошли, их разбили, и они побежали; тогда пошли вторые, эти тоже побежали. Третьи, самые смелые, зажгли вигвамы, взобрались на гору. После того уже янки отошли.

— Теперь я понимаю. Зажгли вигвамы. Чарльстоун сгорел, Ник?

— Да. Был похож на большой костер совета. Стреляли из больших пушек. Бум, бум! В первый раз Ник видел такую битву. Было столько убитых, сколько листьев на дереве. Кровь текла ручьем.

— Да разве ты был там, Ник? Каким образом ты знаешь обо всем этом? Ведь ты оставался в Бостоне?

— Переехал в лодке. Красные мундиры хотели схватить Ника. «Это мой друг», сказал майор, и Ника отпустили.

— Мой сын не ранен? — воскликнула мистрис Вилугби.

— Ты видел майора на поле сражения, Ник?

— Видел всех, шесть, две, семь тысяч.

— Сколько же осталось убитых? Ты оставался посмотреть?

— Оставался, чтобы взять ружья и много еще других хороших вещей. — Тут Ник, не торопясь, развернул небольшой сверток с эполетами, кольцами, часами, пряжками и прочими вещами, которые он снял с убитых.