Капитан, его жена, Белла и Эверт целый вечер проговорили о предстоящей свадьбе. Мод была предоставлена самой себе; капеллан беседовал с приятелем Бекмана.

Когда молодые девушки удалились в свою комнату, Белла сообщила сестре, что ее свадьба назначена на завтрашний день. На этом настоял Эверт в виду волнения в колониях. Он думает, что после свадьбы «хижина» будет в безопасности.

На следующий день Белла Вилугби и Эверт Бекман были повенчаны.

Глава X

На другой день после свадьбы товарищи Эверта ушли из «хижины», оставив там только Бекмана, и лишь теперь, когда все снова пошло своим чередом, Джоэль заметил, что Роберта уже нет. Сейчас же он и мельник под предлогом личного дела отправились на некоторое время к Могауку. Подобная отлучка была для них обычной и не возбудила никаких подозрений. Получив разрешение, приятели отправились в путь на другой же день утром, то есть сорок восемь часов спустя после ухода Роберта с Ником. Джоэль знал, что майор пришел по дороге через Станвикс, и, предполагая, что и теперь он избрал тот же путь, направился туда, рассчитывая в Шенектади захватить майора и передать его конгрессу. Он собирался сообщить кстати также и о лойялистских, по его мнению, симпатиях капитана.

План их не удался, так как в то время, пока Джоэль и мельник поджидали путешественников недалеко от Шенектади, Роберт со своим проводником переезжали реку Гудзон. Убедившись, что добыча ускользнула, приятели разочарованные вернулись назад в колонию. Все же Джоэль успел воспользоваться этой прогулкой, чтобы познакомиться с «вигами», уже пользовавшимися значительным влиянием среди колонистов; вместе с ними он принял участие в активной агитации против Англии и за уничтожение класса земельных собственников.

Прошло три недели без особенных событий, и Эверт начал подумывать о своих обязанностях гражданина. Он должен был получить один из вновь сформированных полков.

Капитан Вилугби мало занимался политикой, но с замужеством Беллы его симпатии еще больше склонились на сторону колоний. Эверт Бекман был очень умный человек, и его доводы были так ясны, просто и убедительны, что нужно было иметь фанатическую ограниченность капеллана Вудса, чтобы не признать их правильность.

Началась уже вторая половина июня, когда Бекман решил оставить жену и ехать туда, куда призывал его долг. По обыкновению, под вечер семья собралась в цветнике.

— Кто это? — вдруг воскликнул капеллан, смотря на скалу у мельницы. — Кто-то быстро бежит сюда.

— Это Ник, — сказал, вставая, капитан. — Он мог бы быть здесь неделю раньше, что было бы гораздо лучше, но что уж делать!

Все в молчании ожидали, пока подойдет тускарора. Через несколько минут индеец приблизился и остановился, облокотившись на яблоню.

— Здравствуй, Ник! Где оставил ты моего сына?

— Об этом он говорит здесь, — ответил индеец, протягивая письмо.

Капитан тотчас же взял письмо и быстро пробежал его.

— Хорошо, Ник, я вижу, что ты не изменил ему. Сегодня вечером ты получишь свою плату. Но это письмо было написано еще на реке Гудзоне три недели тому назад; почему ты не пришел раньше?

— Смотрел. Был на берегу большого соленого озера.

— Ага! Значит, любопытство было причиной?

— Ник воин, а не «сквау». Он не любопытен.

— Понятно. Не обижайся, Ник, я не думаю так о тебе. Я знаю, что ты мужчина. Но откуда же ты пришел?

— Из Бостона.

— Из Бостона? Изрядное путешествие, но ты, конечно, проходил через Массачузетс без моего сына?

— Ник шел один. Две дороги: одна для майора, другая для тускароры. Ник пришел первым.

— Об этом он говорит здесь, — ответил индеец, вынимая из складок платья второе письмо.