Больше.

И искра разгорается, ярче и ярче, еще немного и огня хватит, чтобы согреть весь камень изнутри. Хорошо бы… туман близко. Теперь Катарина чувствует мертвенный холод его.

— Тише, — Змей коснулся губ Джио пальцем. — Он обещал ей жертву? Кровь от крови своей? Свое дитя, отданное по доброй воле?

— Да.

Это не удивляет.

И не огорчает.

— А та… другая девушка, — Катарина поняла, что боль ушла, и силы тоже, и работа ее завершена, единственная, пожалуй, стоящая работа. И заодно уж вернулась способность говорить. — Она…

— Она дочь его близкого друга. Считалась дочерью близкого друга. И временное вместилище божественной сути. Части ее, ибо не каждое тело способно вместить ту, в ком течет кровь демонов, полностью.

Наверное, это было правильно.

Но Катарина больше не хотела думать о том, что правильно, а что нет. Ей было холодно… так холодно у погасшего камина, что она обняла себя, пытаясь согреться.

— Она выполнила свою задачу, — Джио все-таки высвободилась и подошла к Катарине, опустилась на колени. — Что с тобой, девочка?

— А с ней?

— С ней уже ничего. Она мертва. Она принесла часть короны и отдала, что свою жизнь, что свою кровь той, которую на другом краю мира звали Матерью тысячи Смертей.

Катарина кивнула.

Да, пожалуй, теперь понятно… а еще у нее хватило сил поднять руку и протянуть Джио флейту.

— Возьми.

— Это…

— Подарок…

Пальцы Джио дрожали над ладонью Катарины, но брать флейту она не спешила. Смотрела так, будто… будто Катарина собиралась ее обмануть. Глупость какая. А ведь тяжело. Флейта каменная, а сил у Катарины совсем не осталось.

— Что ты просишь взамен?

— Ничего… хотя… прошу… дай ему шанс, ладно? — Катарина указала взглядом на Змея, что замер, вслушиваясь в происходящее вокруг. И не сомневалась она, что Гевин слышит каждое слово, и понимает все прекрасно. — Просто шанс, ладно?

— Что ты натворила, глупая? — Джио взяла флейту, а еще обняла Катарину. — Что ты…

— То, что должна была. Холодно как… почему здесь так холодно?

— Потому что мир вновь готов расколоться, — ответили Катарине. — А из разломов всегда тянет холодом. Если бы ты знала, как тяжело приходится бездне в своем одиночестве.

Тетушка Лу вошла в комнату, двигаясь медленно, и казалось, что она совершенно не осознает, где находится. Облаченная в просторную тонкую рубаху, которая не скрывала очертаний ее тела, она выглядела странно и страшно.

Слегка безумно.

И лишь ярко сиял венец из желтых алмазов на голове ее.

…однажды, много лет спустя, когда мир приблизится к закату, боги вернутся, чтобы прочитать имена великих героев, высеченные на каменных опорах, что держат этот самый мир.

И быть может, среди прочих найдется место и имени Кайдена.

Он крутанул клинки.

Но Змей поднял руку.

— Не надо, — попросил он. Если бы потребовал, Кайден и слушать не стал бы… а просят змеи редко. Заскулили крысюки, сползли на пол, распластались, попискивая, дрожа от ужаса. А Кайден ощутил, как закипает кровь.

Зашипела драконица.

— Ты слишком долго была в этом теле, рожденная пламенем, — существо растянуло губы тетушки Лу в уродливой улыбке. — Твои силы иссякли. И сейчас ты — лишь корм для моих детей. Слышишь? Они уже идут…

Шелест.