Змей найдет подходящие. Наверняка среди оскудевших сокровищ его что-то этакое завалялось… да и насчет оскудения Кайден изрядно сомневался.

Очередная дверь, украшенная золотыми узорами, распахнулась, и король произнес:

— Думаю, здесь нам всем будет удобно.

Он легким шагом пересек комнату, чтобы занять массивное кресло, что стояло на небольшом возвышении. Кайден огляделся.

Комната была невелика.

Роскошна, как и все иные, через которые его провели. Окна вот красивые, из цветных стеклышек сложены. В замке Кайдена тоже такие будут, чтобы солнечный свет раскрашивать. Чтобы вот также растекался он по подоконнику разноцветными лужицами, которые тянуло потрогать, вдруг да окрасит пальцы, как от ягод.

Ковер на полу.

Картины на стенах. Блестит хрусталь. Давит позолота. Слишком уж ее много, и оттого кажется, что комната тесна. А вот мебели могли бы и побольше поставить, хотя бы парочку стульев. У Кайдена ноги устали стоять. Он, между прочем, еще недавно помирал, а тут…

Покачав головой, Кайден опустился на пол. И Змей отчетливо фыркнул, явно сдерживая смех. Вспомнилось, что Дуглас говорил, что в присутствии королей сидеть не положено. Наверное, огорчился бы, если бы тут был. Но Дугласа не было, а что до короля, устроившегося на своем парчовом троне вполне себе удобно, то он, кажется, не слишком переживает.

Может, тоже пришел к выводу, что некоторые правила на редкость бессмысленны.

— Я слышал, что у вас специфические манеры, — первым заговорил король. А тот, второй, с кислой рожей, встал за королевским плечом. Охранять собрался?

Или советовать?

— Устал просто, — Кайден ноги скрестил, и свою женщину потянул. Она, быть может, тоже устала во всех этих бархатах, в которых до человека попробуй-ка доберись. — Ты, стало быть, король?

— Я.

Король улыбнулся. Кажется, происходящее его забавляло. Но Кайден оглянулся на того, кому верил больше, чем людям.

— Он, — подтвердил Змей.

— К сожалению, — добавила драконица, тоже опускаясь на пол. Она протянула руки к камину, и поверх сушеных цветов, которыми его забивали — бабушка вот тоже полагала это красивым — вспыхнуло синеватое пламя. Запахло паленой пылью, гарью, впрочем, ненадолго.

А Катарина все-таки села.

Хорошо.

Если же обнять ее, то еще лучше… а королю не понравилось. Нахмурился, надулся, но смолчал.

— Я пришел за своей женщиной, — сказал Кайден, решив, что человеческие игры со словами ему мало интересны. — Ты забрал ее. У тебя, как я слышал, есть другая, которой ты принес клятву перед лицом ваших богов. Но людям часто становится мало. Люди жадные.

Не отпустит.

Люди и вправду жадные. И Джон, пусть держит маску, но все равно Катарина кожей ощущает его недовольство. Он улыбается, но за улыбкой чудится оскал. И Катарина крепче сжимает пальцы Кайдена. Сердце бьется в груди испуганной птицей. Раньше она не понимала, как это. А теперь вдруг осознала — и вправду птица, дай волю и выпорхнет, унесется прочь из золотой клетки.

— Мне сказали, что ты достаточно долго жил среди людей, чтобы понимать, что есть определенные правила, — голос Джона мягок, как поступь кошки в ночи. — Нельзя просто так прийти и сказать, что ты хочешь забрать мою сестру.

— Почему?

Кайден гладит руку.

Успокаивает.

И это тоже не ускользает от взгляда Джона. Он хмурится. И бросает:

— Я не думаю, что при этом разговоре должны присутствовать… женщины.

А Сиддард, занявший место за спиной, наклоняется к уху и что-то шепчет.