— Итак, вы ездите в Вермонт на своей машине.

— Да.

— Одна-одинешенька?

— Да.

— А сколько времени уходит на дорогу?

— Три, три с половиной часа, в зависимости от движения на трассе.

— И столько же времени обратно?

— Да.

— Когда вы туда вернулись?

— Не поняла.

— Вы сказали, что поехали пятого…

— О да. И вернулась, как только мне сестра позвонила.

— Когда?

— На следующий день после убийства отца. Она звонила, чтобы известить меня об этом.

— Что он убит?

— Да.

— Выходит, сестра знала, что вы в Вермонте.

— Да.

— У них обеих, у матери и сестры, есть ваш номер телефона?

— Да, у обеих.

— Итак, на следующий день после убийства…

— Да.

— Позвонила сестра.

— Да.

— Стало быть, в субботу, двадцать первого.

— Кажется, так.

— В какое примерно время?

— Рано утром.

— И вы сказали, что вернетесь в город сразу после звонка?

— Ну, я сначала матери позвонила. После разговора с сестрой.

Это совпадало с показаниями Глории Сэндерс.

— О чем вы говорили с матерью?

— Должна я или не должна приехать на похороны.

Снова — совпадение.

— И что вы решили?

— Что поеду.

— В котором примерно часу вы выехали из Вермонта?

— Позавтракала, оделась, собрала кое-какие вещички… Скорее всего, это было в одиннадцать утра, когда я выехала.

— Направились прямо в город?

— Да.

— И это заняло три, три с половиной часа, так? — спросил Браун.

— Около того, да.

Оба думали, что Вермонт — не Бог весть какой край света. За три часа можно добраться. Можно убить кого-нибудь здесь, в городе, ночью и улизнуть обратно в Вермонт аккурат к утру, к телефонному звонку. Свидетели могли бы видеть подозреваемого шатающимся по Вермонту, в булочной, баре, книжном магазине, и никто не смог бы сказать, были вы в своем домике в лесу ночью или совершили челночную поездку для убийства.

— Вы знали, что, согласно завещанию отца, вы наследуете двадцать пять процентов его имущества? — спросил Карелла.

— Да, я это знала.

— Каким же образом?

— Мам нам постоянно это говорила.

— Что значит постоянно?

— Ну, то и дело. Конечно, когда они обговаривали с отцом всяческие условия, мы были уже не дети, знаете… Это было всего два года назад. Мам твердила, что не даст ему развода, если он не включит нас в завещание. Меня и Лоис. Половина его состояния — нам пополам. Мы это знали всегда, мам постоянно об этом говорила с удовольствием и гордостью. Она понимала, какое большое дело для нас делала. И сделала.

— Где вы были в пятницу ночью, мисс Шумахер? — спросил Браун.

— Вермонт. Говорила же.

Снова хипповая улыбочка. Вся в мамашу, это уж точно. И давайте без всяких штучек-дрючек, пожалуйста. Факты. Только факты… Да, мэм…

— А здесь, в городе, не были?

— Нет. Была в Вермонте.

— С кем-нибудь?

— Тоже уже говорила: одна. Всегда езжу туда одна.

— Я не спрашиваю, ездили ли вы туда с кем-нибудь, — дружелюбно отозвался Браун.