– Вы сказали, что вы тоже ученый? – спросил Грибель скорее для того, чтобы предотвратить неловкую паузу, чем из любопытства. – И в какой области?

– Она некоторым образом связана с вашей сферой деятельности, доктор Грибель. Я поражен результатами ваших исследований, особенно в области изучения того, как травма, полученная человеком, может отразиться на его далеких потомках. Или на его наследственной памяти, накапливаемой поколение за поколением. – Молодой человек положил руки на кожаные подлокотники кресла, посмотрел на свои ладони, потом на кожаный подлокотник, словно любуясь. – Я тоже некоторым образом искатель истины. Истина, которую я ищу, быть может, и не столь универсальна, как то, что ищете вы, но мои интересы относятся к той же области. – Он поднял взгляд на Грибеля. – Однако причина, по которой я здесь, не профессиональная, а личная.

– В каком смысле личная? – Грибель снова попытался вспомнить, где и когда мог встречаться с этим юношей или кого он ему напоминает.

– Как уже объяснил вам при нашей встрече на кладбище, я ищу ответы на некоторые тайны моей собственной жизни. Меня постоянно преследуют воспоминания, которые никак не могут быть моими. Воспоминания о жизни, прожитой не мной. Именно по этой причине меня так интересуют ваши исследования.

– При всем моем уважении, вынужден сказать, что мне уже доводилось слышать такое прежде. – В голосе Грибеля явственно сквозило раздражение. – Я не философ. И не психиатр. И уж совершенно точно не какой то там квазигуру вроде представителей «Нью эйдж». Я ученый, исследую научные реалии, и согласился поговорить с вами не для того, чтобы разбираться с загадками вашей жизни, а лишь из за того, что вы сказали о… Ну, о прошлом. Из за имен, которые вы назвали. Откуда вы знаете эти имена? И с чего вы взяли, что те люди, которых вы упомянули, имеют какое то отношение ко мне?

Губы молодого человека раздвинулись в широкой, холодной и лишенной всякой радости улыбке.

– Кажется, прошло так много времени, да, Гюнтер? Целая жизнь. Ты, я и все остальные… Ты пытался идти вперед… Построить новую жизнь. Если, конечно, мещанскую пошлость, которую ты тщательно скрываешь, можно назвать жизнью. И все это время ты пытался делать вид, что прошлого не было.

Грибель сосредоточенно нахмурился, напрягая память. Даже голос был ему знаком. Эти интонации ему уже доводилось когда то слышать прежде.

– Кто вы? – спросил он наконец. – И что вам надо?

– Прошло так много времени, Гюнтер. Вы все ощущали себя в полной безопасности в этой вашей новой жизни, верно? Полагали, будто все осталось в прошлом. Оставили в прошлом и меня. Но вы все построили свою новую жизнь на предательстве. – Юноша небрежным жестом обвел рукой кабинет Грибеля. – Ты всегда много времени отдавал исследованиям. Искал ответы. Ты сказал только что, будто ты ученый и исследуешь научные реалии. Но я знаю тебя, Гюнтер. Ты отчаянно ищешь ту же истину, что и я. Хочешь заглянуть в прошлое, узнать, в какой степени оно влияет на нас. Но за все эти годы ты не особенно далеко продвинулся, Гюнтер. А вот я – да. У меня есть те ответы, что ты ищешь. Я сам – этот ответ.

– Да кто вы, к черту, такой?! – снова повторил Грибель.

– Гюнтер, Гюнтер… Ты уже знаешь, кто я… – На губах юноши по прежнему сияла застывшая холодная улыбка. – Только не говори мне, что не узнал. – Он встал и достал из стоявшего на полу рядом с ним кейса большую бархатную скатку.