-  Вот здесь мы и посадим наши пальмы, - сказала Биата.

    Вера тряхнула головой:

    -  Нет, сначала будем плавать в лагуне вместе с мудрыми дельфинами.

    -  Вечером я приготовлю первобытный ужин, - пообещал Костя.

    -  Ах, обещанный ужин! - Биата улыбнулась. - Сколько мы его ждем, этот ужин!

    -  Пир при луне! - сказала Вера.

    -  Сегодня и при Сверхновой, - добавила Биата. Мы входили в бухту. Биата, а за ней Вера прыгнули через борт и скрылись в глубине.

    С грохотом и ревом взяв барьерный риф, обессиленные волны лениво прокатывались по бухте и, умиротворенно шипя, перебирали на берегу звенящие обломки раковин.

    Я отдал якорь. «Фрегат» развернулся кормой к берегу и стал мерно покачиваться. Низко пролетел поморник, косясь то левым, то правым глазом.

    Мы сели на борт, свесив ноги, и следили за нашими девушками. Их смех поднял стаю чаек. Тави и Протей плавали вокруг них: здесь водились барракуды. Костя сказал:

    -  Вот там, на острове «уединения», мы все возмутились, когда услышали непочтительное отношение к звезде. Я ведь как обидел того парня, когда действительно интересную муху назвал «местным видом». Сейчас я попытался разобраться в своем отношении к космическому событию и, знаешь, не вижу в нем ничего особенного. Ну, вспыхнула и погаснет. Нет тревоги, чувства опасности, как у Биаты. А ведь это действительно событие! Откуда это равнодушие? Или мы так привыкли к ожиданию и внутренне подготовились?

    -  Пожалуй, - рассеянно ответил я, с неприязнью узнав свои мысли.

    Последнее время довольно часто случалось, что кто-то из нас повторял мысли другого. Сказывалось общение с дельфинами. Сами не зная как, мы научились мысленно обмениваться с ними довольно сложными сигналами.

    Костя понял, о чем я думаю.

    -  Ты знаешь, - сказал он, - я скоро стану таким же психоаналитиком, как ты. - Он захохотал, хлопнул меня по спине и прыгнул в воду.

    «Нет, он всегда останется таким же», - подумал я с радостью и стал ждать, когда он вынырнет.

    Уставшее, покрасневшее солнце низко висело над водой и все еще яростно палило мне спину.

    Воздушный поток стал ровней, тише, и поэтому прибой доносился с рифов отчетливей. Казалось, можно различить удар каждой волны и ее рокочущий бег, как в оркестре звук отдельного инструмента.

    Костя вынырнул у самого берега. Выскочил на песок и побежал. Навстречу ему шли Биата и Вера. Их длинные тени скользили по песку.

    -  И-ив! - донеслось с берега. - Мы идем сажать лес!

    Костя поднял обломок раковины тридакны и положил на плечо. Они пошли к первой косо торчащей пальме. Костя посередине, Биата и Вера с боков.

    «Как гармоничны они все! - подумал я. - Как ожила с ними полоска песка, другим стал океан и солнце!»

    Я ринулся в воду и поплыл к ним.

    Мы посадили пятнадцать орехов. Костя рыл ямки обломком раковины, пока не добирался до влажного песка. Недавно прошли дожди, песок пропитался пресной водой, ямки не надо было рыть особенно глубоко.

    -  Они примутся, - сказала Вера. - Будет целая рощица.

    -  Наш лес, - поправила ее Биата. - Надо сразу сажать много деревьев, и тогда не придется мучиться, как тому бородатому человеку.

    -  Правильно! - поддержал Костя.