– Вам не за что извиняться, напрасно считаете, что в чём то виноваты, – поправил её тут же. – Скорее, я должен принести извинения за… испорченный вечер.

Реднайра несогласно мотнула головой, зажмуриваясь, волнуясь ещё больше.

– Нет, это всё я. Я всполошила всех и очень сожалею, что всё так вышло, – нахмурила брови.

Я смотрел на неё и думал: всё же доля храбрости в этой девушке явно присутствовала. И этим она подкупала. Если, конечно, храбрость не заходит за границы глупости. Ещё слишком мало я знал её светлость. Но узнавать, признаться, не хотелось, да и некогда было.

– И всё же забудьте, как недоразумение, всё осталось позади, и вспоминать о том незачем, – уверил. – Теперь вы… знаете обо всём. И больше искать отметины не придётся, – не сдержался от улыбки, которой молодая госпожа за тканью маски и не видела.

Кажется, мой ответ её расстроил, айтари опустила взгляд и поникла: тронешь – и осыплется, как отцветшие цветки с куста черемухи.

– Могу я вас… попросить? – вдруг проговорила она окрепшим голосом, посмотрев на меня прямо, без стеснения.

– Я слушаю.

Реднайра быстро облизала губы, явно что то задумывая. Оглядывая повязку на моём лице.

– Позвольте… посмотреть на… вас…

Сощурился, вглядываясь в её лицо. Зачем? Или хочет вновь проверить свою выдержку?

– Не стоит, айтари. К тому же… – глянул на дверь, в которую тихонько вошёл Хавир – бедняга изгонялся за утро. – К тому же я тороплюсь, – кивнул Хавиру и вернул взгляд на Реднайру.

– Вы покидаете Обиртон? – искренне удивилась девушка.

– Покидаю. Есть срочные дела, которые нельзя откладывать.

Реднайра потускнела ещё больше. Расстроило такое известие? Или госпожа Геовин лар Бертлот будет недовольна дочерью?

– И надолго? Ох, простите, – зажмурилась, тряхнув головой, – я не должна, – она дёрнула подбородком и развернулась, чтобы уйти, но я успел поймать её за запястье, которое было слишком тонкое в моей ладони. Реднайра повернулась резко, обращая на меня взгляд. И только тут я уловил тонкий запах роз, исходивший от её волос.

– С моей стороны, – начал я немного тише, – конечно, нехорошо сразу покидать замок и гостей, но… – оглядел её миловидное лицо вблизи, бархатистую кожу щёк с бледными трогательными веснушками, – …мне действительно нужно отлучиться.

Реднайра смотрела распахнутыми глазами, дыша глубоко и неровно, потом перевела взгляд на мою руку. Кожа перчаток, которые я надел ранее, не позволяли чувствовать прохладу её кожи. Я выпустил девушку, осознавая, что держу её в крепкой хватке, и если бы кто то зашёл, то подумал бы не самое хорошее. И всё же я испытывал какое то неуместное неудобство. Но мне и в самом деле не хотелось быть паршивцем пред семьей Бертлот. Хоть соответствовать чьим то ожиданиям мне никогда не было свойственно.

Реднайра, оправившись, осмысливала сказанное мной, её черты затвердели.

– Тогда… не смею задерживать, – робко и растерянно произнесла. – Извините ещё раз. Доброй дороги, – присев, выпрямилась и направилась к двери слишком рьяно.

Хавир дал ей дорогу, отойдя чуть от порога, у которого ждал моих дальнейших распоряжений. Я усмехнулся. Надо же, а у молодой айтари есть стержень. Если бы не науськивания матери, которая затмевает дочь своей живостью и напористостью, она была бы настоящей жемчужиной.

Поправив перчатки, обвёл взглядом покои, в которых перед выходом успел прибраться, хоть на то есть прислуга, но мне не доставляло большого труда сделать это самому. Жизнь в затворничестве научила меня обходиться без лишней помощи не только в этом.

Махнув Хавиру идти следом, покинули комнату.