Редден Альт Мер усмехнулся:

— С волшебством друидов лучше не шутить.

Альт Мер продолжил инструктаж, как ни в чем не бывало. Когда Бек пробыл на судне уже некоторое время, и его первое волнение немного улеглось, он начал замечать, что судно немного движется, покачивается и слегка мотается на своих швартовых тросах. Ветра никакого не чувствовалось, день был тихим, да и рядом не было движущихся судов, которые могли бы раскачать их корабль. Когда Бек, наконец, об этом спросил, капитан сказал, что это естественная реакция корабля на впитывание парусами света. Преобразованная световая энергия стремится поднять судно вверх, и не улетает оно только благодаря якорям. Естественное желание корабля — взлететь. Скиталец признался, что он уже так долго летает, что не замечает больше этого движения.

Бек подумал, что из–за этого движения воздушное судно кажется живым, что оно может жить своей жизнью, независимо от людей на его борту. Это было странное ощущение, но чем дольше Бек оставался на борту, тем сильнее ему так казалось. Судно шевелилось, словно огромный кот, который медленно и лениво потягивается. Движение через палубу передавалось Беку, так что скоро он уже чувствовал себя с кораблем одним целым, и ему стало казаться, словно он плывет по спокойной поверхности тихого водоема.

Редден Альт Мер закончил с Беком около полудня и послал его к грубоватому и плотному скитальцу, которого звали Ферл Хокен, помогать проверять инвентаризационный список провизии и снаряжения. Ферл едва взглянул на Бека, но отнесся к нему дружелюбно и был доволен его сообразительностью. Несколько раз мимо проходила Руэ Меридиан, и каждый раз Бек очарованно столбенел.

— Она на всех так действует, — сказал Ферл Хокен с улыбкой, заметив выражение лица Бека. — Рыжая Крошка разбивает сердце одним только взглядом. Жаль, что на этом все и кончается.

Бек хотел спросить, что он имеет в виду, но ему было очень неловко завести разговор на эту тему.

К концу дня он уже знал почти все об устройстве воздушного корабля, о том, что приводит его в движение, и о том, какая на него погружена провизия и снаряжение. Также он познакомился почти со всем экипажем, включая корабела — по–настоящему грозного Спаннера Фрю, который всех осыпал руганью и был готов отвесить оплеуху каждому, кто только посмеет ему возразить. При знакомстве он что–то промычал Беку, после чего совершенно о нем позабыл. Бек был этому даже рад.

Он возвращался с летного поля, и солнце светило ему в спину. Вдруг Бека догнал Квентин.

— Ты что, был на корабле? — с интересом спросил он. Одежда его была помята, испачкана и пропитана потом. Длинные волосы были всклокочены, а руки до локтей были в синяках и ссадинах.

— Я только что с него сошел. — Бек посмотрел на брата: — А ты что, боролся с медведями?

Квентин расхохотался:

— Нет. Странник приказал, чтобы я тренировался с эльфами–охотниками. Ард Патринель весь день со мной работал. Он столько раз сбивал меня с ног и побеждал такими разными приемами, что я понял, что ничего не умею. — Он протянул руку к мечу: — Этот меч что–то уж очень сильно перехвален, Бек.

Бек ехидно улыбнулся:

— Ну, может быть, все дело в том, в чьих он руках, Квентин. В любом случае все это на пользу. Я же весь день узнавал, что я вообще ничего не знаю ни о воздушных кораблях, ни о полетах. Могу поспорить, что в полетах я разбираюсь гораздо хуже, чем ты в драках.

Квентин рассмеялся и в шутку толкнул брата в плечо. Они подшучивали и разыгрывали друг друга все время, пока шли к дворцу, а солнце тем временем заходило за горизонт, и на землю опускались сумерки. С заходом солнца город стала обволакивать тишина, люди разбредались по домам, и повозок стало меньше. Братья шли по лесу, потом по дворцовому парку.