Поднявшись по ступенькам купальни, ведьма приобрела внешний вид Людмилы. Издалека, не различая лица, их можно было с легкостью перепутать. Быстро одевшись, ведьма набросила полотенце на голову, словно прикрыв мокрые волосы, и вышла наружу.

– Мама! – закричала Ляля. – Мама, я уже съела всю «Бамбу»!

Но «мама» прошла мимо нее, будто мимо неодушевленного предмета. Девочка недоуменно вскинула головку, вскочила на ноги и побежала следом.

Ведьма шла широким шагом, ее движения были быстры, но несколько угловаты. Одной рукой она придерживала край полотенца, закрывавшего лицо, второй отмахивала, точно строевой офицер на плацу. Ее тяжелую походку нельзя было даже сравнить с изящной поступью Людмилы.

– Мама, мама! – кричала Ляля, не в силах догнать ведьму. – Подожди меня, мама!

Ведьма ворвалась в домик, вошла в спальню, распахнула дверцы платяного шкафа и начала выбрасывать из него одежду. Отыскав косынку из полупрозрачной ткани, она накинула ее на лицо вместо полотенца и ринулась на кухню. Стоявшая у двери Ляля не успела освободить дорогу и, получив хороший пинок, растянулась на полу.

Слезы брызнули фонтаном, жалобный детский крик пронзил воздух. Но ведьма не обратила на это ни малейшего внимания. Вытащив из холодильника кастрюли с едой, она жадно набросилась на их содержимое. Ела ведьма точно зверь, загребая еду руками, урча и чавкая.

Ляля с расквашенным носиком, из которого сочилась кровь, выла на полу. В этот самый момент на станцию вернулся Чубайс.

– Люда, что случилось?! – воскликнул он, увидев жену, доедавшую вчерашний суп прямо из кастрюли. – Почему ребенок плачет?

– Папа, папочка! – закричала Ляля, поднимаясь с пола. Увидев окровавленную мордашку девочки, Чубайс подхватил ее на руки, отнес в душевую и осторожно умыл.

– Сильно болит, доченька?

– Уже нет.

– Ну, ничего страшного, расшибла немножко носик, до свадьбы заживет. А как это случилось?

– Мама меня толкнула.

– Мама?! – изумился Чубайс. Люда души не чаяла в дочке и оберегала ее от малейшей опасности. Она бы скорее дала отрубить себе руку, чем толкнула ребенка.

– Мама купалась в речке, а потом сильно захотела есть и побежала домой. Я тоже съела «Бамбу» и побежала за мамой. А потом… потом я помешала ей пройти на кухню, вот она и толкнула меня изо всех сил.

Чубайс слушал Лялю с нарастающим удивлением. Это настолько не походило на Люду, что он оставил ребенка и поспешил на кухню.

– Эй, подруга, что с тобой происходит? – спросил он и, приблизившись к жене, протянул руку, чтобы сорвать с ее лица косынку. Но Люда ловко уклонилась и ударила мужа кулаком в грудь так, что тот отлетел к дверям.

– Кончай жрать, как свинья, и немедленно сними эту дебильную косынку! – заорал Чубайс. – Ребенок весь в крови, а ты брюхо набиваешь! А ну… – рассвирепев от собственных слов, он бросился на жену. Кулак, который встретил его на полдороге, походил на железный толкач.

Чубайс очнулся на полу. Голова болела, во рту было солоно от крови. Люда продолжала жрать, пустые кастрюли громоздились на столе. И тут до Чубайса наконец дошло, что дело плохо. Что то случилось с его женой, что то непонятное и страшное.

– Людочка, милая, – он осторожно приблизился к жене, облизывающей пальцы.