– Всевышний освятил нас множеством повелений, – продолжил Рашуль. Его голос оказывал на Диму завораживающее действие. – И наиболее сложное из них – любить людей. Да, всех людей, вне зависимости от того, как они себя ведут и как относятся к нам. Проще всего, конечно, любить тех, кто похож на тебя. Но настоящее выполнение заповеди заключается в том, чтобы научиться дарить любовь каждому. Подобно дереву, которое делится своей тенью с любым, кто войдет под его крону.

«Какая, к черту, любовь? При чем здесь заповеди? Где я и где они? – возмущенно подумал Дима. – Он просто гипнотизирует меня своим голосом и взглядом. Как удав кролика, перед тем как заглотить его живьем!»

Волков хотел развить и продолжить эту мысль, но она вдруг исчезла, смытая валом тепла и доверия. В его организме началась удивительная химическая реакция, голос и взгляд Рашуля заставили работать какие то тайные железы внутренней секреции, и они принялись вбрасывать в кровь ферменты, вызывающие блаженство. Диме стало не просто хорошо, а очень, очень хорошо, без водки и сигарет, непонятно почему хорошо. Вот так просто сидеть в комнате, смотреть на Учителя и слушать, что он говорит, наслаждаясь звуком голоса.

– На твоего обидчика, – продолжал тем временем Рашуль, – также распространяется действие заповеди. Скажи, по твоему, любовь сопоставима с кровавыми пузырями?

Он снова улыбнулся, а Дима вздрогнул, выпадая из блаженного кайфа. Рашуль читал его мысли. Да, совершенно и однозначно цепкий глаз чудотворца проникал в самые сокровенные уголки Диминого сознания. Как же с этим жить дальше, ведь от такого контроля не спрячешься, не убежишь?!

– Расскажи мне про свою обиду, – мягко попросил Рашуль. – Да, я действительно кое что могу увидеть, но не все, далеко не все. Только самые общие черты. Если ты хочешь, чтобы я помог, постарайся не пропустить ни одной, даже самой незначительной подробности.

– Да что тут рассказывать! – воскликнул Дима и начал говорить. К его собственному удивлению, рассказ получился довольно длинным. Рашуль внимательно слушал, глядя Диме прямо в лицо, а когда тот закончил, отвернулся к стене и долго барабанил пальцами по кожаному подлокотнику кресла. В комнате стояла абсолютная тишина, нарушаемая чуть слышным потрескиванием свечей. Проезжающие по дороге автомобили двигались совершенно бесшумно.

«Окна специальные поставили, – сообразил Дима. – Со звуковой изоляцией».

– Все совсем не так просто, как ты себе представляешь, – наконец произнес Рашуль. – За спиной твоего Чубайса кроются грозные силы.

– Да за этим задрыгой никто не стоит! – вскричал Дима, но тут же осекся. В присутствии Рашуля столь явное проявление эмоций казалось несусветной грубостью.

– Ты просто их не видишь, – пояснил Рашуль. – Но они есть, а Чубайс всего лишь марионетка в их руках. Самому тебе с ними не справиться.

– Как справиться с тем, кого не видишь? – возразил Дима.

– Резонное замечание, – улыбнулся Рашуль. – Давай поступим так. Ты отправишься на станцию и передашь Чубайсу, что он должен разорвать свой договор с кибуцем, выплатить, если понадобится, неустойку и вернуть тебе право на аренду.

– Чего? – выпучил глаза Дима. – Никаких шансов! Он же не сумасшедший!

– И в завершение своих слов, – не обращая внимания на реакцию Димы, продолжил Рашуль, – передай, если он откажется выполнить твои требования, ему придется иметь дело со мной.

– Да он про вас слыхом не слыхивал.

– Он, может, и не слыхивал, зато те, другие, хорошо со мной знакомы. Действуй, Дима, и держи меня в курсе событий.