|
Сейчас это опасно. Отвернувшись, Тейт сгребла в охапку несколько «вайпов». Конвея захлестнула волна смущения, но он промолчал. Все было как-то странно. Казалось, что руки и ноги отказываются повиноваться. Здесь мало света, и поэтому все получается так неловко, решил он. Захватив как можно больше оружия, Конвей вслед за Тейт направился к выходу. Плотные тучи, низко висящие над вершинами гор, окрасили ландшафт в серые скучные тона. Но все же снаружи было намного приятнее, чем в пещере. Внезапно навалилась тоска, Конвей почувствовал, что еще немного — и он откажется от всего задуманного. Потребовалось усилие воли, чтобы преодолеть минутную слабость и снова взяться за работу. Добравшись до узкой расщелины, где они планировали спрятать оружие, Тейт с беспечным грохотом уронила свою ношу. — Как это все глупо. Жрец Луны никогда не вернется сюда. А если и вернется, то какое нам дело? Кому это вообще надо? — Мне. И тебе. Откуда ты знаешь, что сделает или не сделает Жрец Луны? Пошли, у нас еще много работы. Тейт пристально посмотрела на него, но искорки в ее взгляде быстро потухли, и она рассеянно осмотрелась вокруг. Остаток утра прошел за такой же работой, только резкие реплики вылетали реже. Прошло много времени, прежде чем Конвей стер с верхней губы пленку жирного неприятного пота, положив последнюю партию «вайпов». Он заметил, что и Тейт сильно вспотела. Они непомерно устали. Достать из оружия затворы, чтобы спрятать их отдельно, не представляло труда, но сейчас любое усилие казалось невыносимо трудным. Собаки осматривали окрестности, следя, чтобы никто не появился поблизости. Конвей удивился, глядя на них, он не помнил, когда они были такими возбужденными. Загнанные собаки, подумал он, просто загнанные. Он крикнул им, приказывая искать. Крича вслед удаляющимся силуэтам, он пытался подбодрить себя, но закашлялся от усилий. А это разозлило его еще сильнее. Теперь они занялись боеприпасами и взрывчаткой. Попытки установить остатки взрывчатки и ракеты так, чтобы обрушить пещеру, превратились в комедию ошибок, но смех был неуместен. Тейт призналась, что представляет, как это сделать, лишь в самых общих чертах. Конвей вообще не имел об этом никакого понятия. Постоянно пререкаясь и неловко, как пьяные, вертя в руках взрыватели, они наконец определили время горения запала и умудрились присоединить его к взрывателю, не взлетев при этом на воздух. Когда взрыватель был вставлен в блок взрывчатки, а поверх взрывчатки установлен весь запас ракет, оба они истекали потом. Конвей поймал себя на том, что постоянно трет красные слезящиеся глаза, испытывая нестерпимое жжение. Он неосторожно уронил догорающий факел на пол пещеры, и тот, отскочив, покатился к сваленным в кучу взрывчатке и ракетам. Конвей прыгнул за ним, удивившись неловкости собственных движений. Тейт разразилась отборными ругательствами. Он подобрал моток запального шнура и, разматывая его, пошел к выходу. Они подожгли шнур факелом. Мысль о том, что последняя связь с миром, где он родился, необратимо обрывается таким примитивным предметом, насмешливо застучала в висках Конвея. Тейт, похоже, чувствовала то же самое. В темных взволнованных глазах стояли слезы, когда по оранжевому шнуру, шипя, побежал огонек. Показались собаки. Конвей закричал на них, приказывая спрятаться в укрытие и лечь позади себя. Стыдясь собственной небрежности, из-за которой они могли погибнуть, Конвей боялся поднять глаза и взглянуть на Тейт. Раздался взрыв. Земля вздыбилась, из входа в пещеру вырвался ураган пыли и грязи, быстро сменившийся тяжелым глухим ударом. Затем раздался глубокий, раскатистый грохот. Покатилась волна грязно-серого дыма и обломков. Потом, обрезав ее, как ножом, рухнул свод пещеры. Глубоко в недрах горы громыхал приглушенный шум непрекращающегося разрушения. — Она обрушилась, — произнесла Тейт. — Все кончено, все ушло. Все. — Упав ничком на землю, она зарыдала. |
