|
Тиниллит рассмеялся. — Она молодец. Как и вы все. Немногие способны дать отпор Жрецу Луны. Конвей спросил его: — А вы? В смехе послышалась горечь. — Нас опекает Церковь. Но даже это не помогло нам в сражениях с Коссиарами или Людьми Реки. А хуже всех Летучая Орда. Многие хотели бы превратить нас в рабов. Тейт пошевелилась. Успокаивая, Конвей положил ей руку на плечо. Он заметил: — Если вы сумели застать врасплох Лиса с его бдительностью, то вы очень хорошие воины. Я думаю, вы не стали бы легкой добычей для захватчиков. — Лес — наш дом. Он бережет нас. Но нам нужны земли, чтобы растить урожай, разводить домашний скот. На нас все время охотятся, Мэтт Конвей. Где бы мы ни остановились, чтобы сделать передышку, обжиться, мы точно знаем, что скоро кто-нибудь за нами придет. — Ладно, хватит болтать. — Ланта решительно отошла от Конвея. — Тиниллит, у вас есть раненые? — Ничего серьезного. Мы обойдемся своими силами. — И снова Конвей почувствовал в отказе какую-то отчужденность. В голосе Малого не было ничего отталкивающего, ни его поза, ни выражение лица не изменились. Но Конвей знал, что ему было сказано держаться подальше. Впечатление было настолько сильным, что он чуть не вышел из себя. Его словно ударили по голове. Ланта протиснулась вперед. — Я целительница Церкви. Я могу помочь. — У нас есть целители. Из поколения в поколение мы делали наблюдения, как и вы. Теперь у нас даже есть собственные лекарства. — Будь по-вашему. Я позабочусь о раненых кочевниках. Мэтт, отнеси Доннаси туда, где она сможет отдохнуть. Потом поможешь мне, хорошо? — В голосе Ланты послышались раздраженные нотки, что было на нее совсем не похоже. Конвей с отсутствующим видом кивнул, удивленный ее необычным поведением. Она отвернулась, приступая к работе. Тиниллит произнес: — У нас есть еда. Мои люди сейчас готовят. Мы вам принесем. При упоминании о еде Конвей почувствовал, что ужасно голоден. Он поспешил к Тейт. Когда Мэтт укрывал ее мехом, она сделала ему знак наклониться поближе. — Осторожнее. Он внимательно на нее посмотрел. Глаза бегали. Дыхание было прерывистым. Конвей спросил: — Осторожнее с Малыми? Они же спасли нас, Доннаси. И тебя спасли. Ее кивок был мучительно медленным. — Я знаю. Странно. Что-то в нем. Тин… не важно. Осторожнее. Пожалуйста. — Обещаю. Я могу что-нибудь сделать для тебя? Может, ополоснуть твои руки теплой водой? — Спать. Только спать, дружище. А ты — осторожнее. — Она опустилась на землю, измученные глаза закрылись. Конвей восхитился ее классической красотой, безмятежностью ее сна. Подумав, как отчехвостила бы его Доннаси, попытайся он ей об этом сказать, Мэтт улыбнулся и приказал собакам охранять ее. Затем он вспомнил про оружие. Как он и думал, Лис положил его в своей палатке. Неся оружие над головой в знак триумфа, он поспешил показаться Ланте. Та только фыркнула. Он аккуратно прислонил оба «вайпа» к дереву, положил рядом пистолеты в кобуре, повесил меч на ремень. Ланта попросила его подтащить некоторых раненых поближе к огню. Первый человек, к которому приблизился Конвей, был весь залит кровью. Он пытался удобнее взять воина за плечи, где крови было меньше, и не успел заметить ни единого движения, пока не почувствовал, что к его горлу приставлено острие ма, а на него в упор уставилась пара темных глаз. Его желудок съежился, выдох застрял в горле. Лежащий произнес: — Приведите Лиса Одиннадцатого. Сюда. — Приказ был немного натужный, но понятный. — Он мертв. — Когда Конвей сглотнул, острие ма прокололо ему кожу. — Я видел, как они уносили его. Доставьте его сюда. — Ма заходил взад-вперед. |
